Любовь Паршина - Юноша и Зверь. [история чёрного серебра]

Он улегся на кровать, пощекотал хвост гобеленовой русалке, взирающей на него со стены. Остальное убранство комнаты составляли стол, кровать, тумбочка, заваленная Бог знает чем, узкий платяной шкаф и несколько книжных полок сразу по левую руку от двери.

Окно выходило во двор, и потому его комната была чуть темнее прочих, зато в сумерках становились видны окошки прочих жильцов. Саша любил их иногда разглядывать – примечать цвета, устройство комнат, неясные силуэты хозяев, занятых обыденными делами.

Немного подумав, Саша выключил верхний свет и зажег свечу. Поставил он ее на край стола, к самому подоконнику, чтобы из других окон непременно стало видно, как в его темной комнате горит толстая, оплавленная свеча.

Несколько раз он поднимался с кровати, чтобы слить в подставленное блюдечко воск, накопившийся вокруг фитиля. Но, в конце концов, махнул на это рукой – фитиль зашипел и погас, только вспорхнул от свечи дымный, сизый призрак. А Саша скинул домашние туфли, устроился поудобнее и уснул.

Тревожное и задумчивое настроение Антона Ижевского за вечер не улучшилось. До темноты пробродил он по городу и вернулся домой, не имея ни малейшего желания есть или спать. Уже открывая замок, он услышал, как часы бьют шесть.

Первое, что он увидел, было лицо кухарки Глаши. Старушка была бледна и напугана.

Антон тут же почувствовал, как волоски на коже вдоль позвоночника медленно становятся дыбом.

– В чем дело, Глаша?

– Батюшка Антон Савельевич, тут к вам пожаловали…

– Кто? Кубасов?

– Нет. Они не изволили…

– Это я, мой друг! – послышалось из гостиной, и в прихожую выглянул тот самый светловолосый господин, который столкнулся с Сашей возле Гостиного.

Взгляд Ижевского мгновенно похолодел, а челюсти сжались, как в мертвой хватке. Секунду-другую они, не говоря ни слова, смотрели друг другу в глаза.

– Глаша, иди на кухню. Оставь нас, – велел Антон.

Едва за старушкой закрылась дверь, он вихрем пронесся в комнату, едва не сбив незваного гостя. Тот лишь весело рассмеялся.

Антон, напротив, не знал, куда ему деться. Он сбросил пальто прямо посреди гостиной, взял в руки, а затем бросил какую-то книгу, отдернул гардины, выглянул в окно, шарахнулся от него прочь.

– Как же я надеялся, что обознался! Зачем? – спросил он, наконец. – Зачем вы здесь?

– А вы не пробовали мятный отвар, мой друг? Говорят, он успокаивает, – протянул господин. В его словах был едва различим английский акцент.

– Столько лет… Боже!

– А кто такой Кубасов?

– Купец. У нас с ним общее дело.

– У вас с ним? О, поздравляю, мой друг! Сумели-таки распорядиться деньгами и жизнью.

– Замолчите! Нет, это, право, невыносимо. Зачем вы здесь?

– А что ж с того, что мне полюбился Петербург, а вы – единственный мой здешний знакомый? – растерянно произнес англичанин, но затем хитро прищурился. – Ладно, не стану лукавить. Я действительно приехал сюда по воле случая, но теперь меня интересует тот очаровательный юноша, который имел неосторожность чуть не сбить меня с ног сегодня у Гостиного Двора. Кто он?

– Это мой племянник, – пробормотал Антон.

– Помнится, ты рассказывал, что был в семье первым и последним.

– А он не родной. Двоюродный.

– Вот как! А знаешь, жаль, если подобное начало знакомства стало бы и его концом. Ежели хочешь, заходи вместе с ним ко мне. Адрес ты знаешь – я не меняю старых привычек. Посидели бы вечерок за стаканом глинтвейна, как настоящие, старые друзья.

– Нет.

– Какой непреклонный! Жаль, жаль… Хотя, чему я расстраиваюсь? У него на фуражке ведь был номер его гимназии! Так и хочется познакомиться поближе с твоим племянником .

– Стой! Довольно…

– Да, мой друг?

Антон, потупив взор, подошел к англичанину. Тот уже не сдерживал улыбки в предвкушении его согласия.

– Хорошо, будь по-твоему, – вымолвил Антон. – Я приведу его. Скажи, когда.

– У меня самого свободно все время, так что не смею вас стеснять и неволить. Когда вам будет угодно.

– Мы с ним видимся в среду…

– В среду? Прекрасно. В среду я ничем не занят, ровно как во вторник и в четверг. Договорились! Ну что, друг мой, поцелуешь меня на прощание по русскому обычаю?

– Обойдешься, – процедил Антон.

– Ну и шут с тобой, mon méchant! До скорого свидания. Хотя, подожди минуту. Как зовут нашего мальчика?

– Александр.

– Чудное имя. Итак, до среды!

– Да, да… У меня только одна просьба.

– Слушаю.

– Я приведу его к тебе. Ты удовлетворишь свое любопытство и не ищи потом с ним встречи.