Павел Прежний - Как кость в горле – тут, там и поперёк

…Но не стоит преждевременно рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом, оплакивая загубленную душу невинной девушки. Жизнь в её родной деревне была несладкой; лучшей долей для Попрыгуньи было бы выйти замуж за крестьянина, либо охотника, ну, может быть, за копальщика угля… В ту глушь не заносило не то что завидных женихов – ввиду расположения поселения даже воинская повинность не имела там силы… Без парней и крепких молодых мужчин жизнь среди болот стала бы совсем невыносимой, поэтому на протяжении веков за ними никто не наведывался. Налогов в казну государства жители тоже не платили – мытарь не решался отправиться в эти позабытые всеми богами края за грошами, так неохотно оседавшими в карманах жителей приболотной полосы.

Конечно, девушка оказалась заложницей в блудилище и была вынуждена удовлетворять желания клиентов по первому требованию; но зато раз в неделю, помимо базовых предметных дисциплин, она изучала светский этикет и актуальные политические настроения в городе и стране в целом – не сколько для расширения собственного кругозора, сколько для умения развлечь – да, представьте себе, некоторые посетители борделя предпочитали такую замысловатую и извращенную прелюдию главной цели своего низменного визита.

…Несколько раз она пыталась заводить разговор о том, что уже сполна расплатилась за долг брата, но Полуторная Ма – так звали управительницу публичного дома – всегда оставалась непреклонной. Иногда приторно-ласково отказывая, иногда – ворчливо-грубовато посылая Попрыгунью куда подальше. Хотя, в таком заведении, как бордель, в подобных пеших походах особой нужды не было, образно выражаясь. Все они приходили, как правило, самостоятельно.

Кстати, прозвище, закрепившееся за девушкой, пришло на ум Ма тоже не абы откуда – Попрыгунья в силу своего холерического темперамента не могла долго усидеть на месте, особенно во время скучных лекций в редкий выходной день. Полуторная Ма, хоть и была довольно-таки просвещённой женщиной в летах, терминологией заморских мыслителей оперировала топорно; зато она знала толк в другом (иначе не была бы распорядительницей процветающего дома земных наслаждений) – как привлечь и удержать клиентов-толстосумов, способных надолго стать её дойными коровами (козлами, опять же, выражаясь образно – так говаривала сама Полуторная).

У Ма хранилось доскональное досье на каждую девушку, работавшую у неё – она взяла за привычку структурировать данные ещё в самом начале своего пути на поприще организации услуг услаждения страждущей плоти. Попутно классифицируя сильные и слабые стороны своих подопечных. Особое внимание она уделяла «коронному приёму» – услуге, которую заказывали довольные клиенты, выбравшие ту или иную спутницу на ночь, впечатлённые мастерством девушки и вернувшиеся впоследствии за добавкой. Коронным приёмом Попрыгуньи стала… верховая езда. Не в прямом смысле, разумеется. Хотя, при определённом стечении обстоятельств она с легкостью заделалась бы отменным жокеем… Колдобины и неровности дорожного покрытия (кхм, или покрытия на дороге, как будет угодно) во время заездов она инсценировала бесподобно…

***

Ловко оперируя информацией, Ма смогла вскорости построить график посещений таким образом, чтобы нести минимальные издержки. Надо бы оговориться, что управительница не была бессердечной хапугой, заставлявшей своих подчинённых без передышки работать на благо дома терпимости. Отнюдь, она заботилась об их здоровье, эрудиции (пусть и в несколько сомнительном ключе применения), следила, чтобы девочек не обижали распалённые клиенты.

Сказалось её неоконченное образование, прерванное из-за отчисления в силу неподобающего поведения. Ошибки юности, от них никто не застрахован… Весьма вероятно, что мир потерял в лице Полуторной хваткого директора передовой мануфактуры, а может – заслуженного доктора, знатока анатомии человеческого тела… Однако же, всё это не могло не отразиться на последующем деле и отраде всей её жизни – помощи в стабильном росте, развитии и преуспевании «Румяным Пышечкам» (именно это гордое и игривое название носил руководимый почтенной дамой бордель).

Был у неё один секрет, который, на самом деле, таковым не являлся. По крайней мере, для обитателей и некоторых приходящих работников «Пышечек». Иногда она запиралась в своём роскошном кабинете с подносом сладостей и часами её никто не видел, даже заместительница. Ма нужно было побыть одной, всплакнуть о былом и утраченном, и закусить горе небольшой горой кондитерских изделий. Эту привычку она приобрела на закате эпохи своего студенчества, и с тех пор попытки найти утешение в еде прочно вошли в повседневную жизнь…