Павел Прежний - Как кость в горле – тут, там и поперёк

Те работницы «Пышечек», которым «повезло» оказаться в казематах госпожи Фрикции, предпочитали не вспоминать о моментах, проведённых в стенах её учебного заведения. Особо смелые делились пережитым, но для большинства такие подробности оставались лишь неподтверждёнными слухами. И пускай они остаются таковыми и дальше.

О школе, как и о самой наставнице, ходила дурная молва. Помимо того, является ли Фрикция госпожой или всё-таки господином, бытовало множество мнений о методах обучения, используемых в её учреждении. Многие считали их чересчур жестокими и противоречащим представлениям о гуманности, даже в таком месте, как Град Союзных Прегрешений.

К тому же, Фрикция была обладательницей девятнадцати (официальных) патентов на изобретения в области «укрощения строптивых». Венцом её гения была жутковатая установка под названием «Имитатор-Ф», знакомство с которой предстояло всем без исключения девушкам, отправленным на повышение квалификации в учебное заведение почтенной леди. Её костяной набалдашник недвусмысленной формы неутомимо и неумолимо делал своё дело, стоило лишь повернуть рукоятку. Это и требовалось от бездушной машины. Время от времени Тёрка наряжала агрегат в разнообразные одежды, видимо, добиваясь сходства с человеком – невинное увлечение на фоне остальных её идей-фикс.

Это было основой курса, первой ступенью. После неё становилось понятно, для кого обучение продолжится, а кто вернётся с рекомендацией и «выпускным дипломом» к своему работодателю (или рабовладельцу, в зависимости от формы трудоустройства).

Как вы уже поняли, госпожа Фрикция была неординарной личностью и выделялась из общей массы обитателей Града Плоти – а уж там публика была более чем разношёрстной и, порой, заставляющей слезиться непривыкший к такому зрелищу глаз.

***

Жабья Отрыжка понуро брела домой, ругая себя за то, что пошла на эту встречу. Выговориться толком не удалось, а деловые вопросы после такой беседы не решаются – провал по всем направлениям. Настроение было окончательно испорчено, и она решила взять на следующий день выходной. Жизнь представлялась ещё более серой и бесцельной – заместительница чувствовала, что против неё ополчился весь мир.

По пути домой она зашла в «Румяные Пышечки», проверить как обстоят дела. Обстояли дела так себе. Чтобы и дальше не расстраиваться, второе лицо заведения взяла отгул не на день, а до конца недели, решив устраниться от тамошних проблем и посвятить всё свободное время самокопанию и оплакиванию давно минувшей весны её юности. На выходе она чуть не влетела в Полуторную Ма… Начальница мало походила на прежнюю себя.

Нет, конечно, очертания её грандиозной фигуры было сложно спутать с чем-то (или кем-то) другим. Вот только выглядела Ма какой-то… съёжившейся, и даже… усохшей. По крайней мере, внутренне. Обычно она представала добродушной великаншей, всегда готовой громогласно рассмеяться. Заставшим её веселье было так же трудно воздержаться от улыбки. Но, была и другая сторона владелицы «Пышечек», которая проявлялась гораздо реже. Раньше.

Депрессия и хандра стали одолевать Полуторную Ма всё чаще и чаще. Приступы продолжались всё дольше; она запиралась в своём кабинете и не показывалась оттуда, бывало, по паре-тройке дней. Нынешний случай на безоговорочный рекорд не тянул, но работницы заведения перепугались не на шутку. Теперь и Жабья Отрыжка струхнула при виде начальницы, особенно уловив нездоровый блеск в её глазах.

– Я отпускаю тебя до конца недели, как ты и просила, – надтреснутым голосом произнесла Ма – но сначала зайди в мой кабинет, надо кое-что обсудить.

Лишившаяся дара речи заместительница лишь сглотнула и молча кивнула головой, уступая коридор могучей фигуре. Никто, даже пребывая в состоянии аффекта, не рискнёт начать движение не убедившись в том, что Ма не размажет его по стенам славного заведения. У тех, кто знал Полуторную ближе складывалось впечатление, что та имеет своё собственное гравитационное поле. Оказаться в котором предвещало высокую травмоопасность и риск для самой жизни несчастливца.

Путь до кабинета показался Рыжке неправдоподобно долгим, и она пожалела, что решила зайти в бордель.

«Надо было сразу идти домой» – внутренне стонала Жабья Отрыжка, семеня по роскошному ковру и уныло пялясь в спину начальнице.

***

– Заходи, – всё тем же неестественным тоном произнесла Ма – только не пугайся, прошу.

Её слова возымели над трусливой Рыжкой обратный эффект, и заместительница с трудом поборола дрожь. Сглотнув, она отважилась заглянуть в дверной проём. Увиденное в святая святых дома земных наслаждений произвело на неё неизгладимое впечатление.