Нина Воронель - По эту сторону зла (Былое и дамы-2)

Тогда они отправились на местный базар, купили хлеба, картошку и пять предложенных им курочек-несушек в надежде на яйца. Дома оказалось, что яйца несут только две курочки из пяти, а три остальные, возможно, были петушками. Лу решила из одного из них сварить бульон, но ни она, ни Райнер не были готовы этого бесплодного петушка зарезать и ощипать. Так что пришлось вернуться в деревню и уговорить кого-то это сделать. Пока сухонький рыжебородый мужичок выполнял их просьбу, они выбежали из его двора и отошли подальше, чтобы не видеть экзекуцию. Правда, это не помешало им наслаждаться вкусом свежего куриного бульона.

Среди ночи Лу проснулась оттого, что пальцы Райнера лихорадочно впились в ее плечо, он весь трясся – его охватила нервная дрожь, такая сильная, что у него зуб на зуб не попадал.

– Ты видишь, Лу, вон он – окровавленный петушок с перерезанным горлом! Бежит по дорожке к нашей избе!

– Ты бредишь, Райнер. Разве ты можешь увидеть петушка в этой кромешной тьме?

Райнера вырвало – куриный бульон выплеснулся наружу из его желудка в отместку за совершенное убийство. Лу с трудом удалось успокоить его, укачав, как ребенка. Но наутро от его смертельного страха не осталось и следа, и он сам смеялся над своей впечатлительностью.

– Это был не я, а тот, Другой, который прячется у меня где-то внутри, – повторял он.

Можно было бы считать, что их деревенская жизнь постепенно налаживается, если бы не уборная, то есть ее отсутствие. Во дворе за домом была вырыта неглубокая выгребная яма, которая ужасно воняла. Не было никакого сиденья, только поперек ямы лежали три довольно тонких жердочки непонятного назначения – сидеть на них было нельзя, стоять опасно. И потому Лу охотно откликнулась на робкое предложение Райнера прервать этот слишком мучительный эксперимент и вернуться в Петербург.

Оказалось, что она мечтала прервать не только мучительный эксперимент попытки жить крестьянской жизнью, но и не менее мучительный эксперимент по замене матери и старшей сестры своему юному любовнику.

По дороге в Петербург Лу объявила потрясенному Райнеру, что намерена оставить его на несколько недель в Москве на попечении их московской приятельницы Софьи, а она сама поедет в Финляндию к брату, чтобы подлечить пошатнувшееся здоровье. Бедный Райнер не мог поверить тому, что услышал, – ведь за четыре года их горячей любви они, по сути, никогда не расставались. А теперь она хочет покинуть его одинокого в чужой стране – не может быть! Правда, однажды они расстались по его инициативе – он хотел доказать себе и Лу свою независимость и способность обойтись без ее забот. И отправился путешествовать по Италии один, без нее. Там он вел «Флорентийский дневник», из которого было ясно, что все его попытки поучаствовать в празднике омрачены отсутствием Лу. Можно сказать, что эта единственная разлука не удалась. Надеясь, что и эта не удастся, он робко спросил:

– Может, не надо оставаться в Москве, а сразу в Германию?

– Скажи, куда в Германии ты поедешь без меня? – жестко поинтересовалась Лу. Райнер не узнал ее голоса, она никогда с ним так не говорила, всегда была сама ласка и нежность. – Не к Карлу же в Шмаргендорф?

К Карлу он и впрямь не мог поехать без нее. Но почему без нее? Они ведь могут поехать вместе.

– Нет, вместе мы поехать не можем! – еще более жестко сказала Лу. – Я еду в Финляндию к брату, я очень устала. Мне нужно отдохнуть и привести себя в порядок.

– Отдохнуть – от чего? – спросил он, заранее пугаясь ее ответа.

И она его не пощадила:

– В частности, от тебя!

Хочется спросить – что с ней случилось? За что она его так?

Есть несколько вариантов, ни один из них ничем не подтвержден.

Самый простой – Райнер ей просто надоел. Опьянение прошло, и Лу его увидела таким, каким он был в реальности, – слабым, нервозным, беззащитным. Как он убегал со двора мужика, согласившегося зарезать их петушка! Как отвратительно дрожал и цеплялся за нее! Разве настоящие мужчины так поступают? А тут еще неудачный визит к Толстому – ведь, по сути, все произошло так нескладно из-за Райнера. Толстой ему прямо сказал, что поэты никому не нужны. Хоть Лу и ценила поэзию Райнера, но лучше бы к великому старцу она отправилась одна, к ней он наверняка отнесся бы иначе.

А главное – Райнер слишком часто впадает в отчаяние, плачет, стонет, жалуется. Она так устала от его нытья! Лу счастлива, что вернулась в Россию, – тут она нашла потерянную частицу себя, которой ей так не хватало. А хнычущий Райнер к этому счастью вовсе не причастен и висит у нее на шее тяжким ярмом. Вот она его с себя и сбросила без всяких церемоний – это вполне соответствовало ее широко декларированной свободе от предрассудков. Лу написала в дневнике «Мне сейчас хочется только одного – больше покоя и одиночества, как было четыре года назад» .