Александр Николаев: Клуб частных расследований. Сезон 3

Эти существа, кстати, я повторюсь, очень похожи на людей, за исключением разве что формы ушей, разреза глаз, фактуры волос и каких-то иных мелочей, которые я мог заметить лишь вскользь, и которые по этой причине не сохранились в моей памяти. Они имеют, примерно, наш рост, так же сложены и похоже одеты: куртки, брюки, сапоги.

Их женщин мне не удалось видеть, только мужчин, поскольку действие происходило в каком-то помещении совершенно гигантских размеров. Я потом понял, что это был храм в нашем понимании. Возможно, их религия, как и нашим мусульманам, не позволяет находится в одном и том же священном месте мужчинам и женщинам одновременно.

Я вышел из какой-то машины, внутри которой оказался непонятным для меня образом, уже в теле д’Ункаса. Стоявшие на площадке перед этим механизмом существа – язык не поворачивается назвать их людьми – видимо ждали моего появления. При виде меня они зашумели, переговариваясь, а затем один из них, одетый в чёрные одежды в отличие от своих разноцветных соплеменников, жестом пригласил меня пройти на балкон. Я последовал за ним.

Снаружи, скорее всего, вечерело. Воздух был чист и пропитан приятным запахом, каким пахнет луг в летний полдень. Стайка крупных птиц, выстроившись в клин, неспешно пролетала наискосок прочь от храма, исчезая вдали. Передо мной до горизонта простиралась долина такого необыкновенно глубокого цвета, который я рискнул бы назвать тёмно-синим, ближе к фиолетовому. Присмотревшись, я понял, что такой цвет ей придают низкорослые, посаженные неподалёку друг от друга деревья. У горизонта виднелись далёкие горы, украшенные снежными шапками. Вершины их были залиты оранжевым светом зашедшего светила. У крайней виднелось одинокое ослепительно-белое облако в форме шара.

Высоко в небе, которое там имеет светло-оранжевый оттенок, висела их луна. Она имела размеры, примерно, нашего спутника, но только форма пятен на диске была совершенно иной. Присмотревшись, я уловил необыкновенное сходство этой луны с черепом, имеющем странную для такого предмета округлую форму. Всё было на месте: глазницы, треугольный провал носа, и даже безгубый рот, в котором угадывались остатки зубов. Признаюсь, испытал лёгкий дискомфорт, когда до меня дошло это невольное сравнение.

Но не успел я в полной мере насладиться видением незнакомого для меня мира, когда стоящий рядом мужчина в чёрных одеждах тронул меня за локоть и знаком показал, что нужно возвращаться назад. Назад – это значило к механизму, внутри которого я неожиданно обнаружил себя во время гипнотического сеанса.

Машина к этому времени оказалась вся окутанной электрическими разрядами, что привело моих спутников в возбуждённое состояние. Они буквально затолкали меня внутрь, за мной захлопнулась дверь, раздалось низкое гудение каких-то скрытых моторов, и я снова оказался в зале перед сидящими в креслах пациентами, погружёнными в глубокий гипнотический сон. Часы показывали, что от начала сеанса прошло не более пятнадцати минут. Далее всё было как обычно, разве что мои пациенты казались более сонными, чем обычно. Но такое бывает при гипнотерапии, но мне ли вам об этом рассказывать.

Вот такая коллизия, господа, приключилась со мной. Я до сего времени никому не рассказывал об этом, боясь быть превратно понятым, но сейчас вот под действием то ли настроения, то ли нашей дискуссии всё же решился: свои ведь люди. И, знаете, как-то сразу стало легче… Ну-с, так что скажете на это, Владимир Михайлович, да и вы, Наталья Петровна? Что это могло быть: результат гипноза или нечто иное, не имеющее к нему отношения?

Бехтерев и жена переглянулись, по их лицам было видно, что им трудно найти ответ на это вопрос. Да и сам рассказ произвёл сложное, если не сказать более, впечатление. Наконец, Владимир Михайлович осторожно, без тени улыбки заметил:

– Н-дас… И когда же вы успели ознакомиться с устройством их общества?

– Это было позже.

– Вот как! То есть нужно понимать, что ваш контакт с этими существами не был единичны… А как вы вообще себя чувствуете, Виктор Павлович? Может, мне стоит осмотреть вас?

Сикорцев не ожидал такой реакции профессора на его рассказ и явно был этим рассержен. Он встал из кресла и, отойдя к окну, глухо произнёс, глядя куда-то в сгущающиеся сумерки:

– Вы что же, полагаете будто я нездоров? Что всё то, о чём я вам рассказал, это не более, чем бред моего воспалённого воображения? У вас тоже такое мнение, Наталья Петровна?