Александр Николаев: Клуб частных расследований. Сезон 3

– И кто же, по вашему, совершил это ваше действие? – спрашивал в сердцах Бехтерев.

– Бог, – терпеливо отвечал Сикорцев, – только ему под силу было совершить такое.

– Да что вы говорите эдакое, батенька! – возмущался Владимир Михайлович. – А как же быть со всемирной историей? С археологией, наконец? Как быть с нашим прошлым, с миллионами лет, оставшимися позади?

– С нашим прошлым, увы, мы вынуждены жить, – усмехался в ответ на на это Виктор Павлович, – выбор-то у нас небольшой. А что касается миллионов лет, так и время, простёртое в необозримое прошлое, родилось в тот самый момент, когда мир наш появился на свет божий. Кстати, как можно объяснить необходимость появления человеческого сознания в нём? Вы же понимаете, что прямой необходимости для планеты в этом никогда не было, а человек, как вид, выжил бы, даже имей он чуточку меньше мозгов. Homo sapiens ведь достаточно сильный примат.

Молодой профессор, не ожидавший такого вопроса, задумался. Сикорцев, покачивая ногой, с улыбкой смотрел на заведующего кафедрой и лабораторией психических расстройств. Наконец Бехтерев нехотя произнёс:

– Согласен, батенька, необходимости в этом для человека не было. Это узкое место в теории Дарвина.

– Конечно узкое! Это же придумать нужно было такое: слепой случай во главе угла и бесцельное существование человека в перспективе. Нет уж, увольте! По мне гораздо гуманнее и привлекательнее идея креационизма, хотя, не стану спорить, и к ней есть много вопросов.

– От вашей каббалы, дорогой Виктор Павлович, за версту несёт плохо скрытой религией. А там, где религия, нет места науке, и лично меня это не устраивает совершенно. Что же в отношении сознания, то, по моему разумению, мы находимся в самом начале непростого процесса изучения этого феномена. Мне совершенно ясно, что его наличие связано с особым устройством нашего мозга. Иначе и быть не может… Именно мозг является генератором сознания, но как это работает, в настоящее время, увы, мы даже не догадываемся. Но я почему-то уверен, что пройдёт время, и знания, полученные на пути его изучения, изменят в будущем и самого человека, и мир вокруг него. Собственно, для этого и создана, если разобраться, наша лаборатория. Вы ведь согласны с этим?

– Отчасти да, согласен. Но что вы скажете о душе человеческой? Ведь именно её наличие, прежде всего, и отличает человека от животного. Она скрыта в глубинах сознания? Или где-то ещё?

Владимир Михайлович поднялся с кресла и задумчиво прошёлся по комнате. Это всегда было признаком того, что заданный ему вопрос не прост и требует времени для поиска ответа на него. Наконец, он остановился перед сидящим на диване Сикорцевым:

– А как бы вы сами определили, что такое душа? Ведь без чёткого понимания того, что представляет собой предмет дискуссии, она сама по себе теряет смысл. Так что же такое, по-вашему, есть душа человеческая?

Виктор Павлович словно ожидал, что дело примет такой поворот, и это его не смутило. Он рассмеялся и ответил сразу же, не задумываясь:

– Признаться, сам над этим долго думал, но так и не смог найти ответ, который бы меня устроил. Не подумав, я бы сказал, что это проявление, отзвук Бога в человеке, но порой смотришь на иного и понимаешь, что божественная благодать явно прошла мимо этого венца природы. Зато в мире животных иногда можно наблюдать такое, что иначе как наличием души, пусть даже примитивной, не объяснить.

Тогда, может это результат борьбы за человека Бога и его Оппонента? Их отражение в нём? Это, пожалуй, ближе к теме нашего разговора, но, боюсь, тоже не удовлетворит ни вас, ни меня. В особенности вас, поскольку здесь, как вы говорите, нет науки. Да и как можно привязать её к такому тонкому предмету?

– Да, непросто… Несомненно одно: сознание и душа это взаимосвязанные категории, изучать которые несомненно следует, и гипноз один из тех немногих инструментов, которые приблизят раскрытие тайны бытия.

Сегодня утром, кстати, имел удовольствие наблюдать за тем, как мастерски вы провели сеанс массового гипнотического воздействия. Признаюсь, был потрясён. Вы – талантище, мой друг. У меня на глазах преображались люди, менялась их суть, иными становились устремления. Я глубоко уверен в том, что гипнозом, в том числе коллективным, со временем можно будет не только лечить многие психические расстройства, но и, если можно так выразиться, улучшать природу человеческую.

Вот вы, Виктор Павлович, как практикующий врач, можете сказать, что происходит во время гипнотического воздействия с человеком? Меняется ли при таком воздействии то, что мы называем душою? Случалось ли вам хотя бы единожды ощутить её у пациента во время сеанса?