Александр Ильванин: Клуб любителей фантастики, 2007

Рисунки Виктора ДУНЬКО

Редактор перестал вертеть в руках карандаш, положил его на стол и посмотрел в окно. Погода не радовала. Серые тучи заволокли небо, с минуты на минуту должен был начаться дождь. Не летний ливень, бурный и непродолжительный, не весенний освежающий дождик, от которого на душе становится светло и чисто, а заунывно моросящий осенний дождь. Без надежды на просветление. Минут через пять, самое большее — десять, зарядит. Придётся под дождём тащиться в сервис за тачкой. Он ещё с утра планировал забрать машину, но как всегда замотался и дотянул поездку до конца рабочего дня. И вот на часах было 17.05, его коллеги разошлись по домам, а он всё ещё сидел за своим рабочим столом. Принимал Последнего Посетителя.

Редактор оценивающее смотрел на человека, сидящего напротив. Он работал в Газете без малого десять лет, сначала — репортером, а последние три года — ведущим популярной рубрики «Alter Ego». За это время перевидал немало посетителей. Многие из них были попросту чокнутые. Таковы законы жанра. Летающие тарелки, зелёные человечки, параллельный мир, чудодейственные лекарства, жизнь после смерти — обо всём этом рассказывала читателям Газета под его рубрикой. Поневоле научишься выявлять психов с первого взгляда. У Редактора даже была своя классификация посетителей. Сидящий напротив мужчина, по всей видимости, относился к категории «стыдливых фантазёров».

Типичный стыдливый фантазёр, человек небогатый, одинокий и немолодой, обычно появлялся в редакции с какой-нибудь историей из своей жизни. В отличие от соседней группы «безумных рассказчиц», преимущественно представленной энергичными особами женского пола, стыдливый фантазёр — мужчина средних лет, стеснительный и скромный, ему ужасно неудобно беспокоить вас своими историями, он прекрасно понимает их абсурдность, но… не может удержаться. В этом он видит свой долг. На самом деле, считал Редактор, стыдливым фантазёром движет не долг, а последняя надежда изменить свою жизнь, оправдать никчёмное существование, избавиться от прилипшего ярлыка бездари и неудачника. Иметь дело с такими посетителями было просто и приятно. Они элементарно отфутболивались и больше никогда не возвращались. Закавыка была в том, что представители этой категории иногда приносили в своих дрожащих лапках, высовывающихся из-под рукавов кургузого пиджачка, действительно интересный материал.

Редактор был профи и прекрасно понимал, что вечер под дождём и без автомобиля — вполне адекватная плата за хорошую историю. Так что оставалось лишь сосредоточиться и в максимально короткое время понять, стоит ли игра свеч. Меж тем мужичонка напротив говорил уже минут пять и, похоже, останавливаться не собирался. О'кей, значит с преамбулой он закончил, и теперь начинается собственно история. Пора включаться. Редактор снова начал теребить в пальцах карандаш: эта выработанная с годами привычка помогала ему сосредоточиться.

— …Вы, наверное, хотите узнать, как я это понял? Впервые последствия перехода я почувствовал в метро. Знаете, я потом обсуждал это с некоторыми знакомыми, и у них ощущения были очень похожие, они просто не задумывались, не отдавали себе отчёта в том, что с ними происходит. А так, уверяю вас, это случается со многими. Может быть, и с вами тоже.

— Я редко езжу в метро, — прервал его редактор, — предпочитаю машину.

— Да-да, понимаю. Но когда у вас не было машины, вам ведь приходилось часто спускаться в подземку? — Последний Посетитель попытался с надеждой заглянуть в глаза Редактору. — Итак, когда я это впервые осознал… По-моему, была весна. Или конец зимы, точно не помню. Да это и не имеет значения. Важно другое. Было мокро, слякотно. Вы же знаете, как наши муниципальные службы работают в межсезонье. Талый снег, всякая дрянь на подошвах, и всё это люди тащат с собой в метро. А на платформе, где они топчутся в ожидании поезда, грязь отлипает и остаётся… Так вот, ехал я, думал о своих проблемах и на пересадке по инерции сел на поезд, идущий в другую сторону. Вы знаете, такое случается.