Василий Попов - Нелюди, противостояние – 2. Пряное послевкусие победы

Да, возможны личные мотивы – ревность к девушке-медсестре, эмоциональный срыв… Потом осознание, искупление кровью. Возможно. Получить какую-либо информацию об Иване Кочубее до ранения и попадания в штрафной батальон не было возможности: его батальон, в котором он служил до этого, попал в «мясорубку» на одной из высот. Не выжил никто. Архив погибшего батальона недоступен.

Многое в этом деле беспокоило Егорова.

Раздробленный отряд Кочубея, лишившегося своего командира, действовал самостоятельно. Конечно, не столь эффективно, но тем не менее наносил удары по противнику несколькими отрезанными друг от друга группами. Остатки одной из таких групп и вышли навстречу к развивающему наступление полку пехотной дивизии. Само собой, они подверглись тщательной проверке работниками особого отдела.

Вот здесь и поступила противоречивая информация на командира отряда Кочубея. Стал известным факт неподчинения приказу руководства действующей армии. Взятого отрядом языка вместо отправки через линию фронта (как было передано с приказом шифровкой в отряд) Иван Кочубей расстрелял лично, обосновывая отсутствием опытных бойцов, необходимых для переброски пленного немца через линию фронта. И взял за самостоятельно принятое решение всю ответственность на себя.

Не плачевно – боевые заслуги отряда компенсировали своевольность Кочубея. Егоров поморщился, налив себе еще полкружки. Выпил залпом, на выдохе.

Но вот утаение нескольких коробок с документацией вермахта под грифами особой секретности, отбитых у подразделения СС во время одной из боевых операций отряда, уже рассматривается под другим ракурсом.

Да, Кочубей подозревал предательство в отряде и не сообщил в штаб армии об архиве, боясь перехвата шифровки, опасаясь тем самым потери важных документов. Но неизвестно, для каких целей он увез архив, самостоятельно, в одиночку… Куда? Не поставив в известность других членов руководства отряда. Заявив, что спрятал документы в одном, известном только ему месте!

И вообще Кочубей, со слов действующих участников отряда, обладающих определенным авторитетом, а значит, заслуживающим доверие, очень часто отлучался из расположения отряда один, появляясь под утро, без каких-либо объяснений, игнорирующий вопросы товарищей по оружию о своем отсутствии.

Один из участников зимнего перехода партизанского соединения на другое место дислокации заявил об уходе в разведку Кочубея и еще двух бойцов отряда. Отряд мучил в тот момент голод. Часть незамерзших болот и горный ландшафт скрывали группу в триста человек от противника. Вылазки были смерти подобны: по ту стороны болот шныряли отряды карателей. Кочубей вернулся с одним из бойцов с целой подводой мелко нарубленного замороженного мяса, якобы отбитого у кухни немецкого батальона. Это помогло не умереть от голода отряду. Хотя мясо не было похоже на все известные виды животных, употребляемых ранее в пищу. Вернувшийся вместе с Кочубеем боец погиб от шальной пули. При первой же стычке с немцами.

Егоров, нахмурившись, закурил. Он помнил показания немца из младшего состава подразделения СС, чья часть была смята авианалетом и ударами передовых частей Красной армии. Он как-то загнанно рассказывал о смерти своего командира, очевидцем которой он стал, заявив, что пришедший сам(!) в расположение немецких войск партизан, за которого было назначено вознаграждение, буквально рвал грудную клетку оберштурмфюрера армейским ножом. Глаза партизана в тот момент были безумны.

Сам пришел в расположение немецкой части? Очевидцы из пробившейся группы партизан подтверждают факт ухода командира отряда, но якобы в разведку, о чем действительно было известно только нескольким членам руководства партизан, которые в итоге невозвращения Кочубея поставили в известность остальных бойцов отряда.

Один, в разведку, для подтверждения данных!? Действительно – безумие. Здесь Егоров полностью согласился с пленным эсэсовцем.

Капитан посмотрел на оставшуюся часть спирта и с сожалением убрал его в сейф. Выйдя на воздух, он вдохнул полной грудью его свежесть. Прислушался к гулу летящих вдалеке самолетов, залпам зениток и крикнул водителю:

– В госпиталь!

По дороге Егоров листал дело главврача. Точек для манипуляций предостаточно. А значит, есть все шансы для успешного завершения дела.

***

Никитин открыл фонарь и, обернувшись, увидел лицо штурмана, пропадающее во всполохах пламени. Рядом гремели пушки самолетов прикрытия и истребителей противника. Бой шел на нескольких «этажах». Разрывы снарядов, рев моторов. Бомбардировщик Никитина неумолимо приближался к земле. Сергей, перегнувшись через борт кабины, спрыгнул вниз. Его, уже висящего на раскрывшемся парашюте, собирался атаковать немецкий истребитель. Никитин видел, как ас люфтваффе, покачав крыльями, выпустил две короткие очереди из пушек.