Василий Попов - Нелюди, противостояние – 2. Пряное послевкусие победы

– Ну! – Это Ксения процедила сквозь зубы.

– Абсолютно ничего, пока только предположения. – Он демонстративно открыл дверь перед Ксенией. – Только предположения…

Профессор смотрел сквозь стекло на входящий в ворох снежинок силуэт хрупкой женщины со стальным стержнем внутри и серьезными амбициями. Что-то в ней было не так – в ее взгляде, в мимике, когда они обсуждали рисунки девочки. Знакомые тени в цветовой гамме ее глаз напоминали ему что-то из прошлого, и недалекого прошлого.

***

Игорь Викторович смотрел сквозь дверное стекло на «особого пациента». Он всегда оценивал его положение на больничной койке, прежде чем входил к нему. Главврач, основываясь на личных наблюдениях, считал: если уж позиция собеседника выдает его внутреннее состояние, то поза лежащего больного также говорит о многом – о его физическом состоянии организма как минимум и о моральном как максимум.

Перебинтованная голова пациента склонена к груди, словно подсознательно он, разглядывая, искал изъяны в своем частично покалеченном теле.

Игорь Викторович, скрипнув дверью, вошел в палату. Пациент слегка дернулся, реагируя на внешний, раздражающий его сознание звук. Скрип половиц. Хруст оконных рам от натисков ветра. Разрывы далекой артиллерийской канонады. Относительно тихо по меркам идущей не первый год войны.

Он сел возле койки и принялся тщательно разглядывать пациента. Его лицо, посеченное мелкими осколками или камнями. Его дергающиеся веки. И зрачки глаз, нервно бегающие за этими веками.

Игорь Викторович считал, возводя свое мнение в ранг очередной научной теории: в спящем человеке, даже когда отдыхает его мозг, бодрствует, и даже трудится, его подсознание. Поэтому то, что выдает человек движением тела, мимикой лица в этот момент, – это и есть его психическое и эмоциональное состояние на данном этапе жизни.

Правда, совершенно непонятно, почему Вяземский отбрасывал факт ранения и контузии человека в этом конкретном случае.

Пациент нервно дергал конечностями правой стороны, борясь с кем-то во сне. Он беззвучно шевелил губами в крике и даже, открывая рот, «кусал» что-то или кого-то. С учетом паралича левой части лица эти укусы были кривыми и какими-то недоразвитыми. До конца не произведенными.

Человек, лежащий перед Игорем Викторовичем, был больше похож на зверя. Или недоразвитого человека. Недочеловека.

Пациент внезапно заговорил. Скорее зашептал. Главврач, поворачиваясь правым ухом (левое плохо слышало после разрыва снаряда в окопах Гражданской войны) приблизился к голове, частично замотанной в бинты с кровоподтеками и пятнами мазей, жидкостей, выделяемых заживающими ранами.

Шепот прерывался хрипом. Но он разобрал слова.

– Жить… и убивать тварей…

Услышанное, шокировав главврача, заставило отодвинуться от пациента. И тогда он увидел открытые глаза и четко сфокусированный на нем взгляд. Расширенные темные зрачки притягивали, порабощали.

– Ближе, – донеслось до Игоря Викторовича. – Ближе.

Игорь Викторович приблизился к самым губам пациента. Резкое движение. Боль. Боль, шокирующая и вызывающая непроизвольный крик. Он с трудом оторвался от пациента. Чей кривой рот был окровавлен. А глаза светились звериным блеском.

Игорь Викторович, держась за окровавленное ухо, успокаивает жестом руки вбежавшую на звук дежурившую в ночь медсестру.

Это начало. Начало работы с пациентом. Особенность которого загоняет врача в определенные особистом рамки.

*

– Егоров. – Капитан привстал, отвечая на звонок и услышав в трубке телефона «знакомый до боли» голос. – Да, товарищ Первый… Я занимаюсь этим вопросом… Все в рамках особой секретности.

Выслушав распоряжения сверху – а они были с самого верха его ведомства – Егоров невольно открыл сейф и достал стеклянный сосуд со спиртом. Плеснув в армейскую кружку, он выпил приличную дозу. Но он не ощутил ни жжения внутри, ни изменения эмоционального состояния.

Перед глазами дело командира партизанского отряда Кочубея. Поверхностно – личность, вне всякого сомнения, героическая. Более двух десятков крупных диверсий в тылу врага, не считая мелких вылазок. Неоценимая помощь фронту. Награды – ордена и медали.

Активная деятельность отряда под руководством Ивана Кочубея была схожа с умело скорректированными стратегическими и тактическими боевыми действиями. Это отдельная часть армии с опытным командиром во главе, ни больше ни меньше.

Руководитель? Бывший штрафник, лишившийся звания за банальную пьяную драку с армейским патрулем во время возвращения из госпиталя в расположение части. Несостыковка.