Йон Айвиде Линдквист - Икс. Место последнее

– Что вы, блин, делаете? – сказал мальчик и встал.

– Спокойно, спокойно, – сказал Томас и присвистнул, увидев телефон – «Айфон 6-эс» в золотом цвете. – Это всего лишь временный обмен. Томми, дай ему пиццу.

Томми протянул мальчику коробку, но тот отказывался брать. В голосе проявилась по-детски просящая интонация:

– Отдайте мой телефон!

– Послушай меня, – сказал Томас. – Телефон я на время заберу, чтобы тебе не пришло в голову кому-нибудь позвонить. Если ты только покажешь или кивнешь в нужном направлении…

Рука мальчика потянулась к заднему карману.

– И что тогда?

– Тогда сначала тебе дадут пиццу. Затем ты сядешь и спокойно ее съешь. И доесть не успеешь, как я отдам тебе телефон. – Томас показал на руку мальчика, которая дотронулась до заднего кармана. – Слушай… Нет, не надо.

Мальчик внимательно посмотрел Томасу в лицо и увидел в нем авторитет, как у индейского вождя. Он опустил руку и кивнул в сторону зала «Диабло Негро Джим», который располагался в цокольном этаже метрах в пятидесяти от них. Томас посмотрел туда и произнес:

– Можно было догадаться.

Мальчик снова сел на край песочницы, и Томми отдал ему пиццу. На этот раз он ее взял. Открыл коробку и наморщил нос:

– Вот дерьмо, это же «Акапулько»! Ну почему именно она? Ананасы и прочая хрень.

Томми пожал плечами и сказал:

– Buen provecho.

Около входа стоял «лексус», на заднем стекле наклейка с названием зала. Томас открутил радиоантенну с крыши и воткнул ее в клапан заднего колеса – воздух начал медленно выходить. Затем они вошли.

Внутри зала «Диабло Негро Джим» не было ни тренажеров, ни элементов декора. Только гири и гантели на подставках. Скамьи, поглощающие шум ковры и гигантское зеркало. Голые бетонные стены пропитаны неприятным запахом пота. Два парня в беспроводных наушниках стояли рядом перед зеркалом и раскачивали тяжелые гантели вверх-вниз в гомоэротическом парном танце. Томас кивнул мужику с толстой шеей, который листал журнал о бодибилдинге «Флекс» за стойкой администратора, а затем двинулся в сторону задней двери, которую не было видно от входа.

Мужчина был вылитый герой боевика – так обычно изображают какого-нибудь свирепого майора. Квадратное лицо, короткая стрижка ежиком, напряженные губы. Томми подошел ближе, и он оторвался от журнала и недоверчиво заморгал.

– Сколько стоит годовой абонемент? – поинтересовался Томми.

– Шутишь, да?

– Ага. Это твоя машина снаружи?

– А что? Ты из налоговой, что ли?

Томми так и подмывало сказать «да» и придумать себе новую историю, но он выбрал более простой путь и сказал:

– Да какие-то пацаны рядом трутся.

Губы у мужчины напряглись еще больше. Со словами «Чтоб их!» он швырнул журнал на стойку, после чего прогромыхал на улицу. Парни в беспроводных наушниках были так заняты своим отражением в зеркале, что не замечали ничего вокруг, и Томми поспешил к задней двери, которая теперь была приоткрыта. Изнутри доносились звуки пыток, и Томми нахмурил брови. Непохоже на Томаса, да и он сам не хотел бы прибегать к таким методам.

За дверью находился небольшой тренажерный зал площадью пятнадцать квадратных метров. Лишь две скамьи, тренажер со штангой и диски для нее. На скамье лежал какой-то парень, или, скорее, туша, покрытая татуировками. У него за головой стоял Томас.

Рядом с Томми была еще одна дверь, прочная стальная дверь с тяжелым замком. Звуки пыток доносились оттуда, но по их силе и качеству Томми смог определить, что пытают не живьем, а в кино.

– Закроешь дверь? – спросил Томас.

Парень на скамье лежал тихо, держа штангу на вытянутых руках. Подойдя ближе, Томми понял, почему. Парень оказался привязан: Томас скотчем примотал его за шею к скамье. Он не мог положить штангу на стойку, потому что Томас отвернул крючки назад и выдвинул скамью сантиметров на двадцать вперед. Если парень отпустит штангу, она приземлится ему на шею. Томми насчитал четыре двадцатикилограммовых «блина» и два десятикилограммовых. Руки парня дрожали, он прошипел сдавленным голосом:

– Hijo de puta, voy a matarte… [16] Сукин сын, я тебя убью… ( исп .)

Из-за стальной двери доносились вопли, плач и бравурная музыка, голоса кричали на языке, похожем на арабский. Возможно, по ту сторону смотрели очередное видео исламистских террористов с записью казни.

– Как дела у Чиво? – спросил Томми парня на скамье. Его лоб оставался одним из немногих мест на теле, где не было татуировок. Обливаясь потом, парень ответил: