Юрий Табашников - Ручки белые

Агафья с рождения слыла на удивление красивым ребёнком, а в двенадцать лет считалась за первую красавицу в округе. Когда же ещё немного подросла, то стала для всех парней Черниговки и близлежащих деревень несбыточной и желанной мечтой. Именно той, которую хотелось бы ввести в свой двор хозяюшкой, иметь от неё детишек и каждый день, вечер и ночь любоваться на неземные черты лица и необъяснимо притягательную фигуру.

Девушка в сарафане гордо ступала по улицам с вёдрами, возвращаясь порой не от самого близкого колодца, и с лукавой насмешкой смотрела сверху вниз на многочисленных воздыхателей. И все знали, что дело было вовсе не в её росте.

Сердце Агафьи принадлежало давным-давно одному мужчине. Вся округа считала избранника необычайным счастливчиком. Любить, впрочем, Фёдора было за что. Бог дал ему и внешность привлекательную и фигуру складную. Любая работа в руках горела, и исходило от него при разговоре и общении что-то светлое изнутри, что-то от Бога, что заставляло всех тянуться и слушаться его. К тому же обладал ещё и силой немалой, поэтому местные парни быстро перестали встречать Фёдора по вечерам на тёмной улице, когда он возвращался от свидания с любимой. Только и говорили: повезло мужику.

Дело постепенно шло к свадьбе, и оставалось до неё считанные дни, когда о местной достопримечательности узнал сам граф Воронцов, владелец Черниговки и ещё многих – многих деревень вокруг. А как узнал, так и пожелал сам увидеть местечковое чудо. Самолично явился в деревню, в свой большой дом, что лет десять назад построил на самом примечательном месте, забрав под усадьбу редкие по красоте угодья – пруд и рощу рядом.

Только изволил отобедать, как тут же приказал явиться молодой крестьянке к себе. Дворовые девки Марфа и Наташка, что давно и усердно служили ему верой и правдой, на несколько лет старше по возрасту, чем Агафья, сами не дурные собой, представляли, что ожидает девушку и сразу же бросились к ней домой.

– Граф… Сам граф зовёт тебя! Это ж честь, какая большая честь тебе выпала, вот так свезло, так свезло! – загалдели обе, перебивая друг друга, словно вороны на дереве. – Ты самый лучший сарафан надень, в косу цветы вплети, явись к нему так, чтоб прямо в сердце-то и сразить.

– А зачем? – искренне удивилась девушка.

– А вдруг он тебя захочет и замуж возьмёт? Или хотя бы возьмёт на содержание, на полный пансион? – лукаво улыбнулась Марфа, да и слова произнесла таким тоном, будто шутила, хотя на самом деле озвучила давнюю свою мечту. – Ведь кто знает, может, возьмёшь вот так и станешь графиней столичной, со слугами и девками собственными, прислуживающими особе твоей, аки царице.

– Не нужно мне этого, – нахмурилась Агафья. – Откажусь я от приглашения вашего! Не пойду к графу.

– А не пойдёшь, – снова заулыбалась Марфа, – вместо нас слуги графские к тебе заявятся, да силком поведут. Вот и выбирай сама. С нами пройдёшься или с позором тебя, как полонянку потащат перед соседями.

Тяжело вздохнула Агафья:

– И когда?

– Прямо сейчас. Граф после обеда изволил пару часов потчевать, дал время тебе подготовиться.

Ещё раз тяжело вздохнула девушка. Сердце почему-то тревожно забилось в груди, как будто убежать куда-то собралось. А вокруг него на всю грудь быстро расползлось тёмными щупальцами что-то необычайно тягостное. Стараясь не обращать внимания на тревогу в груди, пошла она к себе в светлицу. Надела сначала рубашку свежую, потом лучший сарафан, что недавно купили батюшка и матушка на ярмарке. Отдали они за него немного и не мало, а как за взрослую корову с телёнком. Застегнула спереди серебряные пуговицы. Уложила растрёпанную во время работы по дому косу цвета воронова крыла, да вплела в неё цветочки, что росли возле дома – ромашки и лютики. Сверху надела венец из бересты, искусно вырезанный, да спереди жемчугами украшенный. Румянами, подарком Фединым, щёки накрасила, брови подвела. Взглянула на себя в зеркало и вздрогнула. Ух, как же хороша девка! Не вышло бы беды!

– Ах, хороша-то как! А румяная! А красавица! Хоть сей же час под венец! – заохали в голос Наташка с Марфой, как только увидели её.

Может, если бы не в поле находились родители, смогли бы как-то отговориться или откупиться от прислуги графской, но всё сложилось в тот день далеко не в лучшую сторону. Считая, что поступает правильно, послушалась Агафья и под настойчивые просьбы и увещания посланниц графских отправилась следом за ними.