Tina Ziegler - Кладбище машин

– А ты почему здесь застрял? – его фигура оказалась прямо рядом со мной.

Это был высокий мужчина со светлыми, практически белыми волосами, спадавшими до плеч. Радужка его глаз тоже была непривычно белой. Такого же цвета мантия покрывала его тело. Лицо было покрыто густой белой бородой. В одной руке он держал что-то наподобие посоха.

– Мне тоже туда?

– Разумеется, если не хочешь навсегда остаться здесь.

– Нет такого желания.

Мужчина указал мне посохом на коридор. Я попытался приблизиться к нему, но он вытолкнул меня, будто вода кусок пенопласта.

– В чем дело? – поинтересовался я у белого мужчины.

Тот немного задумался.

– Мне показалось, что ты уже готов к переходу, но, оказывается, нет. Подумай хорошенько, что может держать тебя здесь. Возможно, есть какое-то незавершенное дело.

– Было. Но теперь это уже не имеет значения. Я ведь умер.

– Ошибаешься. По крайней мере в том, что дело твое не имеет значения. Видимо, ты сам забыл, насколько оно было важным для тебя.

– Я помню… Но каким бы важным оно ни было при жизни, теперь я всё равно ничего не смогу изменить.

– Значит, ты навсегда останешься в этом состоянии.

Смирение тотчас покинуло меня и сменилось некоторым испугом:

– И это никак нельзя изменить?

– Можно, конечно. Заверши свое дело. И тогда ты сможешь попасть в коридор.

– Но где мне найти этот коридор?

– Он появляется каждый раз, когда кто-то умирает. А люди умирают постоянно. У тебя будет время попасть в него, пока он открыт. Правда немного. Потом тебе придется ждать следующей смерти.

– И где же мне найти умирающего человека?

– Ты мог бы и сам догадаться, но так и быть, подскажу. В любых больницах часто умирают люди. Тебе лучше всего будет дожидаться там.

После этих слов мужчина исчез вместе с коридором. А я остался здесь в одиночестве и недоумении. У меня действительно оставалось одно дело. Я должен был отдать кое-что одному важному человеку. Видимо, это и держит меня здесь. Дэвид видел, что я положил эту вещь в бардачок, а значит, как только он придет в себя, сразу передаст её адресату. Мне оставалось только переместиться в ближайшую больницу и ждать…

Но как только я попытался покинуть пределы моего разбитого автомобиля, я вдруг понял, что нахожусь здесь взаперти, словно муха в банке. Как бы я не бился, выбраться из него не получалось. А это значит, не видать мне спасительного коридора… Я снова сконцентрировался, чтобы почувствовать, что происходит в реальном мире. Дэвида грузили в скорую помощь, а мое тело положили на дорогу и накрыли белой простыней. Впервые я ощутил грусть. Я действительно умер, да еще и застрял в этой машине… И, по-моему, уже навсегда…

Перед моими глазами вдруг возникла картина, которую я видел буквально пару часов назад. Я видел белоснежную дорогу, мелькающий однотипный пейзаж и бесконечные хлопья белого снега, летящие в лобовое стекло. Снег в наших краях нечастое явление, поэтому он так крепко отпечатался в моей памяти. Я ощутил его прохладу на кончиках пальцев, почувствовал мокрые следы на моих щеках. Вот, чего мне будет не хватать. Это навек превратилось в воспоминание, так же, как и я сам. Не знаю, что огорчало меня больше. То, что я не смогу больше почувствовать что-то, или же то, что я останусь в этом мире лишь на страницах желтых газет, в которых сообщат о страшной аварии. Глупо, но мечты сбываются. Я всю жизнь хотел иметь Субару Импреза, и ровно столько же мечтал отдохнуть от этой жизни. И вот он я – в груде металлолома, которая еще вчера была для меня чудеснейшей машиной на всём белом свете, и обречен на вечный отдых без возможности освободиться. Чудесная метафора, не так ли?»

Недалеко от города Тусон в Америке был маленький городок Уэстон. Здесь всегда стояла достаточно теплая погода, и сегодняшний день не был исключением. Всего два месяца назад, в феврале, примерно в пяти милях от города произошла страшная авария – на глазах десятков людей огромный грузовик превратил в мятую консервную банку новенькую Субару Импреза. В машине находились двое друзей. Один погиб на месте, а второй как раз в данную минуту вышел из комы в местной больнице.

По узкой улочке Уэстона быстрым шагом шла красивая, но очень печальная девушка с довольно необычным именем – Мистерия. Друзья звали её Тери. У неё были тёмно-русые волосы средней длины, небрежно собранные в хвост. Сама она была среднего роста, чуть больше пяти с половиной футов, и худощавого телосложения. Полгода назад ей исполнилось двадцать шесть.