Сергей Носачев - По ту сторону листа

– Поработаешь с мое, и не такое увидишь, – сказал он, и сунул зажигалку в карман.

– Кончай ты… Лучше посмотри.

Молодой санитар перевернул тело, чтобы напарнику было лучше видно.

– Твою ж мать!.. – от удивления тот разинул рот. Сигарета прилипла и повисла на губе.

– Во-во… Смотри-ка, – молодой протянул паспорт, выпавший из кармана Н.П. – По паспорту – скорее, правая половина.

– Да… А как тебе это? – тучный санитар ткнул пальцем в фото на стене. Сигарета упала на пол, и уголек разбился о ковер.

– Бред какой-то. Не спали тут все!

– Может, статейку черканем по этому случаю, – толстяк затоптал разлетевшиеся угольки, – Давай, к соседям стукни. Надо выяснить, что за херня.

I

Виталий Сергеевич считал себя человеком искусства. Он не был художником, не был поэтом – да много кем он не был. Важнее, кем он был. Простой функционер, как говорили раньше.

В далекой юности он невзлюбил людей. Окружение незамедлительно ответило ему тем же, и все последующие годы эта взаимная неприязнь лишь помогала Виталию Сергеевичу взращивать и укоренять собственную нелюбовь. Может показаться странным, что при всем этом, Виталий Сергеевич занимал вполне приличную должность, которой многие могли только завидовать. Однако, так уж повелось, – чем меньше тебя волнуют другие, тем выше ты забираешься.

Семья представлялась ему бесполезной тратой времени. Как и любая забота о живом существе. Но прожить всю жизнь в одиночестве человеку совсем не просто, и Виталий Сергеевич очень подружился с искусством. Трудно сказать, была ли эта дружба взаимной.

Часами он бродил по картинным галереям и музеям, разглядывая свидетельства того, что он далеко не первый человек в этом мире. Он совсем не думал о руках, создававших вещи и предметы, ставшие для него семьей. Виталий Сергеевич смотрел на искусство, как на дитя. Мастер, создавший эти творения, в его глазах был лишь повитухой, но не родителем. По мнению чиновника, произведения искусства вызвались на свет тонкими сердцами и душами, сродни тем, что ютились в его заплывшем теле. Чьими? Он точно не знал. Порой он верил в то, что его, что он сам причастен к созданию картин и скульптур. Он видел кисть в своей руке, укладывающей последние тона на щеки Моны Лизы, его долото и молоток нашли Давида в гигантской мраморной скале; он был искусством, и искусство было им. Поэтому большая часть его существа, глядя на красоту, хотела только одного – обладать.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.