Дмитрий Ардшин - У. Рассказы и повести

И все. И дальше пустота. Тошнотворно белая бумажная кипа, подрагивающая в руках.

Грибоедов отшвырнул листы и метнулся к столику. Плеснул из стеклянной фляги в бокал, опрокинул в рот. Кашлянул. Поставил бокал на журнальный столик и увидел, что в бокале по-прежнему топчется водка, как будто Грибоедов не притрагивался к бокалу. Пришлось выпить. Но ничего не изменилось: в бокале – все та же водка. Он опять выпил. Так продолжалось до тех пор, пока в бутылке-фляжке не осталось ни капли.

– Никакой рукописи нет, и никогда не было, – вдруг докатился до Грибоедова и чуть не сшиб с ног рокочущий голос. – И тебя тоже никогда не было, а сейчас и подавно – нет.

Грибоедов узнал его: этот голос диктовал слова романа.

– Ты все врешь! Хочешь меня окончательно унизить! – схватившись за дверной косяк, прокричал Алексей Михайлович в коридор. Грибоедова штормило, ноги подкашивались.

– Не было никакого романа, – погрохатывал, убеждал голос.– Все это розыгрыш, обман другого, смертельно скучающего компилятора. Да и сам ты – всего лишь знак, ничего не значащий символ, который так легко стереть.

– Ты уже достал своим враньем! – Грибоедов ударил кулаком по дверному косяку, хрустнули костяшки пальцев.

– Так ты не веришь?! Тогда посмотри на себя в зеркало.

Грибоедов выпал в коридор и метнулся к прямоугольному зеркалу. Кто-то приземистый, сугробистый, мутный расплывался, рассыпался там. Кто-то исчезал в зеркальном мареве, пропадал, как слова и строчки на белом листе. Под глумливый вой оплывало лицо, затушевывались, размывались очертания тела. У-у-у…

Грибоедов отшатнулся от зеркала, держась за стену, дотащился до шкафчика с инструментами, схватил молоток, страшно отяжелевший.

Алексей Михайлович задыхался, силы оставляли его, – слишком быстро стирали, сливали в пустоту. Он боялся не успеть. Но вот он открыл дверь и, влетев в уборную, взмахнул молотком.

В ту же секунду У яростно заревел и набросился на Грибоедова.

Мужчине было лет пятьдесят с гаком, а выглядел он до крайности не солидно. Не понятно как выглядел: яркая облегающая майка, широченные штаны, замшевые полуботинки на огромной подошве; и венчали всю эту картину коротко, бобриком стриженые волосы, окрашенные в рыжевато-соломенный цвет. Александр был с девушкой. Такая молоденькая и симпатичная, а связалась с этим сатиром, – мысленно недоумевала хозяйка квартиры.

Переступив порог, девушка еле слышно назвала свое имя и, глядя на бледное, жалкое лицо, Елизавета Дмитриевна не стала ее переспрашивать, – пусть обвыкнется. А то уж больно она робкая, забитая, словно ее мешком пыльным оглоушили.

Девушка все молчала, тревожно оглядываясь. Зато Александр говорил без умолку, похохатывал. Кстати, именно его солнышко настояло на этой квартире. Девушка нахмурилась.

– Ах, я проговорился. Ну, извини, сокровище мое! – он, весело подмигнув, обнял девушку за плечи и поцеловал ее в лоб. – Зато теперь я понимаю тебя. Это лучше, чем окраина, спальный район.

«Нет. Они кто угодно, но только не супруги», – подумала Елизавета Дмитриевна и, настороженно глядя на соломенного Александра, спросила, откуда девушка знает о квартире. Девушка вспыхнула, хотела что-то сказать, но зычный Александр ее опередил.

– Ничего особенного… Просто у котика, – он нежно потрепал девушку по затылку, – в этом доме недолго жила знакомая. Котика очаровали обстановка, расположение комнат, виды из окна. И когда мы решили снять жилье, солнышко наткнулось в газете на ваше объявление. И как я уже заметил, мы заехали не зря, определенно не зря, – он поцеловал девушку в щеку.

– Да, расположение комнат здесь прекрасное, – немного успокоилась, оттаяла хозяйка. – Утром солнце в одной комнате, вечером, как видите, в другой.

– Изумительно! – выпятив живот, восклицал Александр, расхаживая по квартире и шныряя по углам маслянистыми глазками. – Просто изумительно!

Вслед за соломенным Александром понурой, молчаливой тенью, плелась девушка, обхватив себя руками и зябко поводя плечами.

– А вот и сами знаете что, – хозяйка распахнула дверь уборной и вздохнула.

Она хотела уже закрыть дверь, как вдруг девушка, выглянув из-за спины Александра, громко спросила:

– А почему у Него край отколот и трещина на боку? – и покраснела.

– Ну, это я думаю не принципиально, – Александр укоризненно посмотрел на девушку и обхватил ее за плечи.

– Я хотела просто узнать, – настаивала девушка и, отталкивая мужчину, прошептала. – Перестань…