Алексей Кондратенко - Катрина - Дилогия 1910 года

Водитель вышел на хрустящую гальку, раскрыл зонт и выпустил пассажира в длинном темном плаще. Вместе они спешно прошли в дом.

Катрина спрыгнула на пол и стала обдумывать приезд неожиданных гостей. Она не знала, почему уехал Уайтрок. Но эти гости определенно приехали из-за неё.

Наемница была уверена, это не простые солдаты Ордена. Их прислал кто-то поглавнее Уайтрока. Один из них наверняка был потомком Константина Крестоносца. Унаследовавшим силу, но не бессмертие. Каратель, выросший с внушенной мыслью о своей особой миссии. Воин, способный сравниться с лордоками. На таких держался Орден. Лишь благодаря этим единицам, разбросанным в поколениях, фонарники ещё не сгинули после поражения самого Константина, побежденного Дариусом Морбием несколько веков назад.

Она была разоружена. Сама позволила. А приехавшие определенно подготовились к встрече. Пусть будет так. Катрина стала ждать.

Долго никто из них не спускался в фортификационные подземелья под особняком. А потом в подвале зазвучал гомон мужских голосов и шаги. Гулкое эхо коридоров доносило лишь неразборчивые обрывки. Уоллес и Галлагер живо обсуждали что-то с вновь прибывшими фонарниками. Они почти спорили. Незнакомый голос произнес короткую фразу, и все сбавили тон. Вероятно, напомнил, что Катрина может их подслушивать, и потому они должны говорить тише.

Когда эхо улеглось, на фоне стихших голосов наёмница расслышала, как Галлагер приглушенно обратился к фонарникам со своей решительной рассудительностью:

– Ладно. Я согласен, нам она может не доверять и в нашем присутствии не говорить всего. Пусть он идет один. Мы будем наготове. Если она вырвется и нападет, мы подстрахуем и защитим.

После этого разговоры умолкли, а из толпы шагов остался идти только один. Не Уоллес и не Галлагер. И уж точно не Джером или доктор Сагал. Тяжелые шаги. Более звучные и неспешные. Приближавшийся фонарник был спокоен. Катрина не улавливала ни сбившегося дыхания, ни ноток страха в воздухе.

Звякнули ключи. Он отпер дверь в коридор с камерами и остановился, рассматривая первую, пустую. В узилище с его появлением пришел слабый запах дыма стираксового дерева и олибанума. Церковный фимиам.

Затем только что приехавший фонарник сделал ещё несколько неспешных шагов и остановился в тени сбоку от камеры Катрины. Свет из главного коридора-потерны падал ему на спину. Наёмница стояла неподвижно, разглядывая его. А он хладнокровно рассматривал её.

Седовласый с короткой стрижкой и короткой бородой. Моложе Уайтрока, но старше Галлагера. Он выглядел представительно и солидно. Дождевая вода мерцала, скатываясь с его прорезиненного черного макинтоша, наглухо застегнутого на потайную застежку. Пелерина плаща, покрывающая плечи, придавала его фигуре массивности и роднила с католическими сановниками. Серебряный крест, надетый поверх макинтоша, переливался отсветами рубинов. Над воротником выглядывал кожаный ошейник, призванный защищать шею от зубов лордоков.

Черным столпом он стоял в этом пронизанном сквозняками подвале. Живой и знакомый ей. Катрина знала этого человека. Так же, как знала, что он мертв. Он погиб у неё на глазах почти десять лет назад.

Перед Катриной стоял сэр Марлоу Морганхад. Далеко не последний человек в Ордене.

– Катрина Вэллкат… – гулко произнес сэр Марлоу, всматриваясь своими ясными лазурно-серыми глазами в лицо наёмницы. Казалось, он удивлен видеть её здесь не меньше, чем она удивлена видеть его живым. Извещенный телеграммой он, похоже, до последнего мгновения сомневался насчет того, кто предстанет его глазам. – Зачем ты здесь?

Гром прокатился где-то в черноте небес.

– Погода соответствует появлению призраков, не так ли, Морганхад? – не ответила Катрина. Увидев его живым, она сама захотела услышать ответы. – Я видела твою смерть в Австрии. Клинок пронзил твою грудь, и ты сорвался в пропасть. И вот ты предстаешь предо мной, словно видение. Как тебе удалось обхитрить смерть?

– Даже лордока могут подводить глаза. Ты видела лишь то, как меня ранили, – с невозмутимой вежливостью объяснил сэр Марлоу. – Причем, на мою удачу, не очень серьезно. Царапина. Падение на уступ оказалось и то внушительнее. Оно скрыло меня из виду для тебя, но я выжил. Хотя спина с тех пор дает о себе знать. Если бы ты сразу не покинула место событий, то увидела бы, что я выбрался и победил остатки наших общих врагов.

– Какой героизм, – делано восхищенно протянула Катрина из темноты камеры. – Я много раз прежде слышала подобные истории от офицеров, которых просили рассказать об их подвигах на светских банкетах. Отрепетированную бравую ложь, прикрытую наносной скромностью и благодарности фортуне. На деле за этими речами всегда крылась либо военная трусость, либо человеческое зверство. Но ты скрываешь что-то другое.