Владимир Чакин - Баба Нюра

Ощущая необыкновенную легкость во всем теле, я шел после бани последним по расчищенной дорожке к дому и случайно взглянул в усеянное яркими звездами ночное небо. Я в который уже раз поразился не звездам, нет, а чернильному мраку, заполонившему пространство между небесными искрами. Эти бесчисленные огоньки лишь прикрывают своим фальшивым светом дьявольскую черноту и пустоту ужасающей бесконечности.

Я задержался во дворе минуту, – не больше, – а безжалостный холод уже начал просачиваться сквозь одежду и стягивать разгоряченное тело ледяным обручем. Я кивнул Шарику, который высунул нос из конуры, встречая меня, и поспешил домой, закрыв за собой входную дверь на засов.

Мама постелила мне в дальней комнате, на железной кровати с тугими пружинами. Эта кровать была моим всегдашним спальным местом с раннего детства. Из из спальни до меня доносились приглушенные голоса; родители негромко беседовали перед сном, наверно обсуждали нехитрые новости, день минувший, да что будет завтра…

Я лежал на спине, закинув руки за голову, смотрел на потолок, по которому пробегали тусклые сполохи света и улыбался. Сон не шел, в голову лезла всякая чушь, но я относил эти странные мысли на возбуждение после бани. Я находился в странном пограничном состоянии между явью и сном, когда все вокруг становится призрачным, зыбким, нереальным. Я все видел и слышал, ощущал себя, но при этом не мог пошевелить даже пальцами рук. Движение света и тени вокруг было медленным и равномерным, оно странным образом завораживало и гипнотизировало меня.

Наконец, усилием воли сбросив охватившее меня оцепенение, я встал с кровати, подошел к окну и одернул занавеску. В то же мгновение сердце у меня зашлось, и я в ошеломлении замер от развернувшегося передо мной поразительного зрелища. Окно выходило во двор в сторону сарая и бани, которые темнели в дальнем конце двора. Под самый же уровень окна лежал снег, нанесенный последними снегопадами. Непостижимо странным было лишь то, что этот свежевыпавший снег светился! Светился изнутри, светился бледно-голубым ледяным светом! И этот странный свет явно не был отраженным светом уличных фонарей, которые находились довольно далеко отсюда. Присмотревшись, я увидел, что по снежной поверхности иногда плавными волнами пробегают желтые огоньки, из-за чего казалось, что голубое полотно снега слегка колышется.

От созерцания светящегося снега меня отвлек термометр, закрепленный снаружи к раме окна. С ним явно что-то было не так, выходило за рамки привычного. Я скосил глаза вниз и легко разглядел алый столбик спирта, исправно мерцавший в стеклянном капилляре. Я непонимающе смотрел на термометр, пытаясь осознать увиденное. Не сразу, но, наконец, до меня дошло, в чем дело. Оказывается, за окном свирепствовал ужасающий мороз! Я приник к стеклу, чтобы лучше разглядеть цифры на термометре, и все никак не мог их разобрать. Какая же во дворе температура – это становилось невероятно интересным! Ясно просматривалась лишь вторая цифра – это был ноль, но вот что стояло перед ней – два, три?.. Приглядевшись, я охнул и протер глаза – никакого сомнения, это была цифра пять. Бред какой-то! Пятьдесят градусов мороза – такого никогда не было в нашем регионе. Что за чертовщина здесь творится?

Продолжая машинально наблюдать за столбиком термометра, я чуть не вскрикнул от ужаса. Верхний край столбика продолжал свое неуклонное падение! Я даже растерялся: такими темпами через час-другой температура за окном опустится до абсолютного нуля!

Оторвав взгляд от термометра, я посмотрел в окно на колышущееся марево голубого света. По-видимому, я ранее попросту не обратил внимания, но сейчас довольно ясно разглядел, что посреди двора, рядом с запорошенными снегом кустами вишни темнеет человеческая фигура. До рези в глазах вглядывался в загадочную фигуру, но не мог понять кто это. Самое неприятное заключалось в том, что и я сам ощущал пристальное внимание с ее стороны!

Неожиданно темная фигура шагнула в мою сторону. Прошло несколько мгновений, и она уже приблизилась к окну и заслонила собой играющее светом полотно снега. Человек наклонился к стеклу, и наши лица оказались совсем рядом, почти соприкасались.

С ужасом и отвращением я узнал старуху, которая заглядывала в наше окно в самый разгар вчерашней пурги! Ее отвратительная ухмыляющаяся физиономия с дряблыми щеками и беззубым ртом заполнила собой все вокруг меня, ее пронзительные глаза сверлили меня насквозь, и я вдруг понял, что именно я являюсь целью и смыслом ее ночных визитов!