Владимир Чакин - Баба Нюра

Отец в своем репертуаре: точность во всем – кто, что, откуда – в полном соответствии с профессией. Он был математиком, причем довольно известным и не только у себя на родине.

Я во все глаза смотрел на умерших, но сейчас как будто возникших из небытия родителей и не видел никаких особых изменений в их облике по сравнению со временем, когда они еще существовали в нашем мире. Они вели себя абсолютно естественно, как будто мы лишь вчера расстались, разошлись по своим комнатам почивать, а сегодня проснулись в добром здравии и, как обычно, собрались вместе за утренним кофе.

Родители поддерживали обычный незамысловатый разговор, который кружил вокруг обстоятельств моей учебы, жизни, перспектив. Однако я понимал, что это только вежливость, ведь мама уже сказала в самом начале, что они все знают про меня, да и вообще мне гораздо интереснее было бы побольше узнать про тот мир, в котором они сейчас обитают.

– Зачем вы все это мне говорите? Я очень рад снова вас встретить, это произошло совершенно неожиданно для меня, но у меня совсем нет времени, я скоро должен возвращаться…

– Погоди, сынок, мы понимаем тебя, – заговорил отец. – Да, мы все знаем, мы наблюдаем за тобой отсюда, это получается само собой, безо всяких усилий с нашей стороны, стоит только пожелать. Но мы, наконец, встретились и хотим просто поговорить с тобой, понять твои мысли и желания. Ты превзошел меня, сделал гениальное изобретение, которое открыло людям дорогу в иной мир. Здесь несравненно лучшие условия существования, чем в земном мире, поверь мне. Здесь возможно все, стоит лишь захотеть. Ты можешь преодолевать любые расстояния, повелевать любыми звездными мирами, ты будешь жить вечно, ведь здесь нет понятия времени, и вообще, здесь нет никаких забот. Оставайся с нами и во всем убедишься сам. Мы снова будем вместе и на этот раз навсегда.

Родители стояли рядом, протягивали ко мне руки, их лица выражали искреннюю радость от встречи с любимым, единственным своим сыном.

Слезы невольно брызнули у меня из глаз, я не выдержал, бросился к родителям и горячо обнял их. Я целовал мамины глаза, щеки, шутливо уперся лбом в папин лоб, и мы начали бодаться как два молодых, глупых барашка, а мама стояла в сторонке и тихо улыбалась, глядя на нас. Это было великое счастье, ничего большего нельзя и пожелать в жизни!

Вдруг что-то постороннее проникло мне в горло, заполнило, начало неловко проворачиваться, сдирая поверхность гортани.

Я зашелся в надсадном кашле, пытаясь вытолкнуть шершавый предмет из рта, но он прочно засел там и, продолжая свое отвратительное шевеление, начал опускаться ниже. Невыносимое жжение пронзило мне грудь. Черт возьми, опять этот проклятый нашатырный спирт, в конце концов, я дотла сожгу себе легкие!

Я осторожно отодвинул от себя блюдце, сдернул ошейник, кряхтя поднялся с лежанки и затопал по комнате, разминая затекшие ноги. За окном по-прежнему глубокая темень, в комнате тусклый зеленый свет ночника.

Итак, второй опыт завершился. Он оказался более простым, никаких особых приключений в запределье я на этот раз не испытал, зато неожиданно повидался с умершими родителями, их счастливые лица до сих пор у меня перед глазами. На этот раз все выглядело намного серьезнее, и загробный мир показался мне более привлекательным и комфортным, чем в первый раз. Что там говорил отец о возможностях мира посмертного существования – жить вечно и владеть звездными мирами? Его слова по-настоящему задели меня. Действительно, что я теряю здесь, что хорошего в этой серой, нудной, бессмысленной земной жизни, когда изо дня в день все одно и то же, когда постоянно нужно рвать и метать за кусок хлеба, бесцеремонно расталкивая других, страждущих того же? Нет, не хочу, надоело! Я лучше уйду в тот, иной мир и останусь там навсегда! Не желая терять ни одной лишней секунды времени, я вернулся к кушетке и, перед тем как лечь, взглянул на удушающую машину.

Душка буквально сияла тихой радостью, если можно так сказать про бездушную машину. Ее электромеханические внутренности под колпаком из плексигласа заманчиво мерцали в мягком свете ночника, и весь томный вид удушающей машины, гениального творения моего разума, невольно вызывал нежные романтические чувства.

Да, это я и никто иной, именно я достиг своей главной цели, тем самым выполнив свое предназначение на Земле, и теперь я ухожу. Мне просто нечего больше делать в этом мире, ведь я познал истину.

Я взял блюдце с нашатырем и, выплеснув отвратительно вонявшую жидкость в унитаз, присел на кушетку. Потянулся к пульту и запрограммировал на нем свой третий и последний опыт. Программа была предельно простой: достаточно плотное сжатие шеи и последующая выдержка в течение трех часов. На этот раз я выставил параметры, максимально достижимые на моей установке. Их величины заведомо должно хватить, чтобы гарантированно перейти в мир иной.