Никита Шмелёв - Беззащитный

«Вот ты толстый, – недовольно подумал Игорь. – Куда тебя теперь девать?»

Решение пришло быстро. Начав давить с удвоенной силой, Игорь отодвинул врага с ножом на шаг назад. Слегка развернулся таким образом, чтобы сбоку оказался один из изящных столиков, расставленных по гостиной. Был он совсем маленький, на нем помещались только две рамки с фотографиями. Слегка раскачав руки толстомордого, Игорь надавил еще, а потом резко разжал пальцы и шагнул в сторону. Он подумал, что враг с размаху вонзит нож в стол, – так и случилось. Поддавшись силе инерции, толстомордый по самую рукоять вогнал лезвие в лакированную деревянную поверхность. Застыл на месте, а потом изо всех сил стал рвать свое оружие обратно.

Тут же, правда, к схватке подключился усатый. Только Игорь повернулся к нему, как он накинулся, стремительно размахивая руками и нанося совершенно слепые бесцельные удары. Град их был таким плотным, что сперва показалось, будто они могут нанести вред. Но воодушевленный победой над первым противником Игорь быстро опомнился. Сначала он несколько раз наклонился из стороны в сторону, уходя от наиболее метких ударов, затем улучил момент и, пригнувшись, ткнул усача в живот. Тот оказался настолько легким и неустойчивым, что отлетел прямо в камин, на его счастье, не разведенный, где и уселся на угли.

«Теперь хорошо, – подумал Игорь. – Но пора бы кого-то позвать, чего я один тут отдуваюсь?»

Совершенно не зная, где искать помощи, он двинулся к дверям, и из-за полуоткрытой и неприметной сразу же показались люди. Мужчины и женщины, никак не меньше десятка. Разом они высыпали, толкаясь плечами и обступая Игоря. Галдели, кричали, да так, что Игорь тут же пожалел о своем желании кого-либо звать.

– Ну, хватит, хватит, – попытался он их успокоить. – А то, пока кричите, уйдут…

Он оглянулся назад – поздно!

Поддерживая друг друга, оба злоумышленника скрылись за теми дверями, видимо, через них-то Игорь и попал в гостиную с красными обоями. Непонятно, как эти двое смогли ретироваться так быстро, а усач еще и умудрился ничего по пути не запачкать сажей из камина. Зато толстомордый остался безоружным, его большой нож так и торчал из несчастного столика рукояткой вверх.

Галдеж не прекращался, при этом Игорь не мог разобрать ни слова. Обступившие его люди выглядели обескураженными, растерянными и совершенно бесполезными. Он замахал на них руками, а потом, чувствуя, что сердится, шагнул в их сторону, заставляя уйти. И они поспешно скрылись за той же неприметной дверью, хоть и продолжали что-то громко говорить. Испуганно и с явным непониманием, что делать и как поступить.

И тут Игоря позвали.

Те двери, к которым стремились усач с толстомордым, вели в еще одну гостиную. Только стены в ней были не красными, а светлыми, кремовыми. Вроде бы эта гостиная очевидно уступала размерами предыдущей, и всяких изящных вещиц в ней хватало с избытком, а почему-то казалось, что она просторнее. И без всякого сомнения, в этой комнате было гораздо уютнее, теплее и… мягче. Да, оказавшись тут, Игорь ощутил сильнейшую мягкость. Не физическую, конечно, а душевную. Может, даже энергетическую, хотя это слово как-то не очень вязалось с тем, что он видел. Так что вернее всего сказать «душевную»: этой мягкостью в кремовой гостиной был напитан сам воздух.

Поняв, что стоит спиной к дверям, в которые он вошел совершенно незаметно для себя, Игорь почувствовал странное противоречие. С одной стороны, ощущение мягкости было настолько неожиданным и сильным, что он смутился, почти застеснялся. С другой, волна этого ощущения показалась ему настолько приятной, сладостной – вот еще слово, которое он давно не вспоминал, – что ему захотелось аж зажмуриться, застыть на месте. Чтобы ничто не отвлекало его от того, что он переживал.

Однако он предчувствовал, что это – только начало, что ему необходимо продолжать движение вперед, а не застывать на месте. Ведь впереди его ждет нечто еще более прекрасное.

И он не ошибся.

У дальней от дверей стены, в которой опять был мраморный камин, стояла она: невысокая и хрупкая, с пронзительными светло-голубыми глазами, с идеально посаженной головой, с четко очерченной линией подбородка, не острого, даже широкого, но совсем не портящего лицо.

К этому моменту Игорь уже понимал: где бы он ни находился, это – вовсе не то место и время, где он провел всю предыдущую свою тридцатилетнюю жизнь. Улица, фасад дома и обстановка внутри него – все выглядело слишком причудливо, необычно. Потому не приходилось удивляться, что та, которую он увидел, облачена во все эти легкие, струящиеся, воздушные ткани, наверняка придирчиво отобранные, а затем безукоризненно сшитые по ее фигуре в невероятный, прелестнейший наряд.