Никита Шмелёв - Беззащитный

«Чопорное!» – вспомнил он наконец. Вот какое было лицо человека, который приглашал его войти в дом. Поразительно. И когда же в последний раз приходилось использовать это слово? Игорь бросил взгляд на человека в бархате. Да, именно такой он и был – чопорный. И от этого довольно смешной.

За высокими дверями должна была оказаться прихожая. Просторная, с высоким потолком, может, даже с мраморной парадной лестницей. Снаружи дом был украшен лепниной, вот и внутри ожидалось какое-нибудь роскошество. Однако от дверей Игорь вместо прихожей как-то сразу очутился в явно жилом помещении. Мелькнули вроде бы другие комнаты или коридор, но за то краткое мгновение, пока голова была занята непривычным книжным словом, все они остались позади.

Да и человек с чопорным лицом где-то отстал, в комнату с немного выцветшими красными обоями Игорь вошел совершенно один.

Вокруг все сияло изяществом, но не на вкус Игоря, а, скорее, потому что принято считать изящными гнутые спинки стульев, резные рамы картин и зеркал, фарфоровые чайные сервизы на маленьких столиках, всякие статуэтки и канделябры на мраморной каминной доске. Да, он стоял в именно общепринято изящной гостиной – такое назначение комнаты показалось Игорю наиболее очевидным. И было в ней не то чтобы неуютно, но приятного впечатления она не производила.

«Не мое», – с уверенностью заявил про себя он. И даже кивнул, соглашаясь с самим собой: все тут было и мило, и утонченно, но точно «не его».

В противоположном конце гостиной Игорь разглядел две двери: одна – двустворчатая, открытая, вела в комнату поменьше, вторая – закрытая, не сразу и различимая, так как ее оклеили такими же красными обоями, как и стены.

Еще имелось два больших окна, завешенных тюлем и обрамленных тяжелыми бархатными шторами. Игорь подошел к одному из них, глянул наружу.

За стеклом он увидел все ту же узкую улицу, которая теперь оказалась куда более людной. Барышни с зонтиками продолжали трепаться, мимо них проходили люди: в картузах и сапогах, в подпоясанных рубахах или в грубой шерстяной верхней одежде – откуда-то Игорь помнил, что называлась она «армяк».

Мелькали и господа в цилиндрах и с тросточками, в сюртуках или фраках. Но людей, одежда которых говорила о небогатой жизни, о тяжелом физическом труде, было больше. Почти каждый из этих людей тащил что-нибудь тяжелое, или волоком по земле, или прямо на спине. Без труда представлялось, как тяжело им с этими ношами, как ноют и стонут их напряженные мускулы, как пот струится по их вискам. Крепкие, надежные люди.

Игорю стало неловко таращиться на чужие усилия, пока он стоит в тепле и уюте этой гостиной. Он поспешил отвернуться от окна – и вовремя!

Та дверь, что была закрыта и почти неприметна, теперь оказалась немного отворена. Из-за нее пригнувшись и неслышно ступая выходили двое: те самые усач и толстомордый, которых он видел совсем недавно. Оба они были в брюках и в жилетках поверх белых засаленных сорочек с подвернутыми рукавами. Обладатель нелепых усов шел первым и с пустыми руками, которые он просто сжал в кулаки. Зато его напарник с толстым лицом крепко сжимал длинный нож: сверху – зазубрины, снизу – угрожающий изгиб лезвия.

Сомневаться в злобных намерениях этих двоих не приходилось. Правда, ничуть не меньше в глаза била комичность их поведения. Они крались очень неестественно, картинно поводя плечами, высоко поднимая колени и держась на цыпочках. Толстомордый будто пытался идти за усачом ровно след в след. Их цель – полностью распахнутые двери в соседнюю комнату – настолько захватила обоих, что они ничего вокруг себя не замечали, даже того, что на них в упор смотрел Игорь.

– Куда направились? – спросил он, делая шаг от окна в их сторону. – Про меня не забыли?

Двое злоумышленников замерли, две пары удивленно вытаращенных глаз уставились на него. Особенно картинно смотрелся усач, в этот момент он напоминал ту знаменитую фотографию с вроде бы Сальвадором Дали.

Первым опомнился толстомордый. В один прыжок, который составил явно больше пяти метров, он подскочил к Игорю. С раздосадованным лицом и визгливым стоном он занес свой нож обеими руками и попытался обрушить на нежданного противника смертельный удар. Игорь отпрянул, перехватил толстомордого за запястья и без особого усилия удержал их. Правда, сам злоумышленник оказался тяжелым, он давил всей своей тушей, теснил так, будто хотел выдавить Игоря сквозь оконное стекло на улицу. Пришлось напрячься, чтобы оставаться на месте и не скользить по паркетному полу ногами.