Оксана Одрина - Слепые отражения

– Ого, смотрите, что здесь! – удивлённо воскликнула Алиса, взмахом руки указав вперёд. – Настоящая выставка самобытного искусства под открытым небом!

Едва Вадим обернулся, как у него дух занялся от восторга. Он победно щёлкнул пальцами и чуть улыбнулся. Казалось, удача вновь на его стороне.

– Тут не поспоришь, Алис, – хмыкнул он. – Редкостные экспонаты. Я бы даже сказал, штучные.

Это было именно то, что Вадим искал – высокая бетонная стена, которая понуро тянулась вдоль изнанки реки, от пола до верха исписанная граффити: от одинокой идиотской фразы о безответной любви до глобальных полотен о смысле жизни. Настенная живопись пестрила красками и образами. Здесь по соседству теснились нескладные люди, бесформенные животные и непонятные существа с витыми рогами, клыками и копытами, извивающиеся в огне. Настроение Вадима тут же улучшилось.

– Не то демоны в аду куражатся, – усмехнулся раскрасневшийся Артём. – Не то козлов жарят.

– Я больше склоняюсь к козлам, – пренебрежительно заявил Вадим. – Второразрядное искусство. Да и создатели этих творений, похоже, далеки от классического видения мира и себя самих. Экспериментаторы, так сказать, а на деле бездари.

– Точно! – восторженно воскликнул Артём. – Хотя, если уж честно, творец до демонов почти дотянул и…

– Ага, – перебила брата Алиса. – Рога и копыта у безобразных сущностей, конечно, есть, но цельный образ падших ангелов вызывает даже у меня не страх, а смех.

– Ошибочка здесь, – бросив на притихшего друга придирчивый взгляд, заметил Вадим. – С демонами умеючи обращаться нужно, искусно, как и с козлами.

Искорка лукавого взгляда блеснула из-под ресниц Алиса, а Артём вмиг зашёлся раскатистым хохотом. Вадим же лишь сдержанно улыбнулся и принялся исследовать неприглядные шедевры.

Тут нашлись и уродцы, показанные на другом берегу – двое кривых парней с черными глазами. Они смотрели друг на друга. Один из них был в зеркале в невзрачной раме. И надпись на груди у того, что в отражении: «Верни. Мне. Моё».

– Вадим, – встревожено позвала Алиса. – Там какое-то странное стекло.

И в самом деле, на бетонном полу, пробитом навылет хлипкими стеблями упорной травы, у стены с несуразными близнецами, сиротливо стоял остриём вверх крупный осколок старого зеркала. Другие стекляшки громоздились рядом колкой горкой, безмолвствовали, смотрели только друг на друга и больше не отражали. Одинокому осколку повезло больше. Пожалел случайный прохожий стекло, пристроил к ограждению зеркалом наружу и оставил разглядывать тяжёлое осеннее небо.

– Смахивает на ловушку, – неожиданно став чересчур серьёзным, предупредил Артём.

– Что за бред, Арофьев, – оговорил его Вадим. – Это просто разбитое зеркало.

Вадим присел, уткнулся коленями в мокрый бетон и отёр стекло от грязных пятен, которые остались после недавнего дождя.

– Не дуйся, и тебе света ещё достанется, – протянул он, обращаясь к осиротевшему осколку. – Поговори со мной. Успеешь ещё в кучу ненужности. Впусти.

Внезапно мимо парня с визгом промчалась белая маршрутка, сигналя, что есть силы, визжа и въедаясь в голову писклявым голоском.

– Куда прёшь, псих! – завопил водитель, на секунду высунув себя из душной кабины. – Не хочешь жить, не мешай другим!

В висках застучала кровь. Вадим взвился, и в ту же секунду ужас овладел им – кричат ему. Это он, псих, потому что стоит на разделительной полосе на стыке перекрёстка двух дорог, не способный сделать и шагу. Необъяснимым образом он приклеился к свежей разметке на асфальте и не чувствовал ног.

Он дёрнул головой в сторону – старая вышколенная часть города, самый центр. Слева теснился уютный сквер с аккуратными скамеечками, за которым горделиво возвышался стильный драмтеатр. Справа зазывал прохожих в гости яркими вывесками удобный торговый центр, где при желании купишь, что нужно, отдохнёшь и вкусно перекусишь. Левее притаился цирк, вернее каркас его светлого будущего, которое никак не настанет вот уже второе десятилетие.

Позади – грандиозный компьютерный центр, выросший за пару лет из скромного двухэтажного сервисного центра в девятиэтажную профессиональную электронную вселенную. Впереди важничала историческая часть города: старые трех и четырёхэтажные дома, которые коммунальщики год от года старательно мажут, штукатурят и красят – возвращают былую красоту. Дома же после зимы вновь упорно линяют, рассыпаясь серым прахом на асфальт под ноги прохожим.