Роман Шмыков - Вниз по лестнице

– Что с вами? – хрипло спросил мужчина.

– На меня напали. Люди с балаклавами на лицах. – Я указал пальцем здоровой руки вниз, и охранник рванул туда, достав из кобуры резиновую дубинку. Я уже хотел уточнить, что их якобы было несколько, но этот храбрый, или же крайне глупый, человек уже спустился.

Конечно, он там никого не нашёл, кроме парня, который, скорее всего, всё ещё стоял лицом к рельсам и даже не услышал охранника, пыхтящего от этого короткого забега. Я поймал взгляд кассирши, глядевшей на меня, как на тигра, внезапно оказавшегося по её сторону клетки. Я кивнул ей и поспешил на улицу. Снова начался дождь. Это хорошо, капли крови не приведут возможных преследователей к моему дому.

Костерук занёс в рану инфекцию, и теперь рука полностью онемела. Отец говорил, что нужна горячая ванная и чай, а ещё лучше – водка. Глубокий порез тянулся от плеча и как-то добрался до середины груди. Эта тварь чуть не отрубила мне сосок. Не то, что бы велика была утрата, но я уже сильно привык, что их два. Не больше и не меньше. Я выпил кучу антибиотиков и залез в ванну с такой горячей водой, что еле опустил ноги. Сжал зубы, и они заскрипели в этой влажности, в которой густо запотели все зеркала.

Я оставил на поверхности воды лишь глаза со лбом и колени, из-за роста просто не влезшие под воду. Боль потихоньку отпускала, и я надеялся, что это не временное ощущение, и боль не вернётся с удвоенной силой. Сейчас мне снова нужен его совет. Уверен, отец вернулся бы абсолютно целым с этого плёвого задания, да и голову белоглазого с собой бы забрал как трофей. А я здесь отмокаю, пытаясь зализать раны как побеждённая псина.

В отцовском блокноте точно есть записи об увечьях, причинённых Костеруками, но он лежит в прихожей, да и мокрыми руками не полезу. Я его немного помял в этот раз, придётся заменить обложку.

Я практически уснул в воде и очнулся, когда она уже заметно похолодела. Пришлось выбираться, пока не окоченел. Зеркала отпотели, и я даже не сразу обратил внимания, что вижу в них отражение человека с вполне здоровыми руками. Тонкая, до сих пор багровая, полоса выглядит как обычный порез, опухлость прошла, и боль притупилась. Осталось поспать, и завтра станет лучше. Должно стать, ведь скоро следующая вылазка.

На многих языках мира название этого существа пишется и даже произносится одинаково – Ла́рва – червь, личинка, опарыш. В моём случае этот червь размером со взрослого быка и обитает под землёй примерно на той же глубине, что и Костеруки, но предпочитает больше канализационные стоки, чем туннели метро. Опять придётся лезть в грязь и вонь, неужели я в детстве так радовался, что смогу быть Загонщиком, как и мой отец?

В районе на юго-западе, где давно люди жалуются на гнилостный запах от воды, остающийся даже после кипячения, взорвались трубы. Оттуда не только полилась горячая вонючая вода, но и поползли тысячами белоснежные личинки, которым плевать на температуру. Меня посетили сильные рвотные позывы, как только я представил, с чем придётся столкнуться вновь. Да, это не первая моя Ларва. Вроде бы, третья, или даже правильнее сказать вторая с половиной. Ту мы убили с отцом вместе, когда мне было восемнадцать, и тогда я заблевал все свои сапоги, которые не так давно купил, чтобы выглядеть подобающе Загонщику.

Помню, как сильно покраснел, когда папа объяснил, откуда берутся Ларвы. Я надеялся, что он шутит, но отец с самым серьёзным выражением лица поведал, что Ларва – это сгусток огромного количества спермы, спущенной в унитаз. И не стоит удивляться, если Ларвы заводятся в канализациях под детскими домами или солдатскими казармами. Вся эта масса гниёт и одновременно сливается в издёвку над самой жизнью, которая должна была погибнуть при первом столкновении с холодной водой в унитазе. Это существо не вызывает у меня страха, всё место заняло омерзение. Люди отвратительны, будем честны, если их руками вершатся такие истории.

Сейчас под видом сантехника я отправился к нужному дому. Напротив от того, где нашли личинок. На плечо повесил небольшую сумку со своими примочками. Ларвы не живут там, где кормится их потомство, а в доме по соседству люди жаловались на постоянное жужжание труб. Скорее всего Ларва вынашивала ещё одну порцию личинок и распухла так, что упёрлась своим телом в каждую трубу, что протянулись вокруг склизкой мерзости. Подъезд был без домофона, и у деревянной двери в старый трёхэтажный дом меня встретила старушка, упёршись руками в бока.