Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

— Хорошая жизнь. Я буду много работать, много читать и заниматься музыкой...

— ...И пройдет еще год. Мальчик, неужели ты позабыл все, что мы с бабушкой рассказывали тебе о Неисповедимом Пути? Что ты должен стать достаточно сильным и следовать туда, куда он ведет, и открывать новые земли? Я научила тебя всему, что связано с ритуалом, — как приготовить джимсонвид и анашу, как распознать и высушить грибы, порошок из которых нужно добавлять в состав для курения. Я научила тебя всему, что знала о Меняющем Облик и о том, как он может использовать в борьбе с тобой другие души. Я научила тебя гордиться своими предками, и я считала, что ты уже научился видеть.

— Видеть? Видеть что?

— Свое будущее, — ответила Рамона. — Чокто не выбирают, кому идти Неисповедимым Путем; этот выбор может сделать только Дарующий Дыхание. О, многие до тебя потеряли веру или храбрость, или их умы стирались злыми силами. Но если злу удастся прервать цепочку Неисповедимого Пути, все, что было сделано предыдущими поколениями, лишится всякого смысла. Накопленный опыт и перенесенная боль пропадут зазря. Я знаю, те лето и осень оставили в твоей душе шрам, но ты не должен позволить Злу одержать победу.

Ритуал — это очень важно, но гораздо важнее то, что находится за пределами этих стен. — Рамона кивнула в сторону окна. — Мир.

— Это не мой мир, — ответил Билли.

— Он станет твоим. Ты боишься? Ты отступаешь?

Билли молчал. Случай со «Спрутом» нанес ему глубокую рану, а частые ночные кошмары постоянно бередили ее. Иногда он видел во сне выпрыгивающую из темноты кобру, а иногда держал в руках пистолет и не мог выстрелить в ползущее на него ужасное существо. Вскоре после возвращения домой он на автобусе направился в Бирмингем, в госпиталь, чтобы повидать Санту Талли, но медсестра сказала ему, что Санта Талли выписалась вчера и уехала в Новый Орлеан. Билли постоял в палате, где она лежала, понял, что больше никогда ее не увидит, и мысленно пожелал ей удачи.

— Я не боюсь, — сказал он. — Я просто не хочу, чтобы... со мной обращались, как с чудаком.

— И ты думаешь, что в институте в Чикаго с тобой будут так обращаться? Ты понимаешь, кто и что ты есть. А если в институте работают именно с такими, как мы, они смогут обучить тебя... и сами чему-нибудь научиться. Я думаю, там в тебе нуждаются.

—Нет.

Рамона вздохнула и покачала головой.

— Значит, я ошиблась. Ты еще недостаточно силен. Твоя работа еще не закончена — она еще и не начиналась, — а ты уже требуешь себе отдых. Ты пока его не заслужил.

— Проклятие! — резко выдохнул Билли и неожиданно вскочил со стула. — Оставь меня в покое! — Он разорвал письмо доктора Чудо в клочки и выбросил их в камин. — Ты не знаешь, как выглядел этот «Спрут»! Ты не слышала его голос! Ты не чувствовала его! Оставь меня в покое! — Он кинулся к двери.

— Билли, — тихо позвала Рамона и показала ему кусочек угля, лежащий у нее на ладони. — Я нашла это на твоем ночном столике утром. Зачем ты достал его из ящика?

Билли не помнил, доставал он его или нет. Рамона перекинула ему уголек. Тот был теплым на ощупь и сверкал, как черный таинственный амулет.

— Твой дом здесь, — сказала она. — Он всегда будет здесь. Я сама позабочусь о саде, о доме и земле; я делала это раньше. А ты должен отправиться в другой мир и побольше узнать о себе. Если ты этого не сделаешь, то потратишь зря все, что в тебе заложено.

— Мне нужно подумать, — ответил Билли. — Я пока не понял, что следует делать.

— Ты понял. Ты просто тянешь время.

Билли сжал кусочек угля в кулаке.

— Я буду спать этой ночью в лесу. Я должен остаться один.

Рамона кивнула.

— Я соберу тебе еду, если ты...

— Нет. Я буду есть только то, что поймаю или выкопаю. Мне нужен только спальный мешок.

Рамона вышла, чтобы найти то, что ему нужно. Билли положил кусочек угля в карман и вышел на террасу. Ему хотелось лежать под южным ночным небом, смотреть на звезды и ни о чем не думать. Это правда, что институт Хиллберна в Чикаго тянул его. Билли было интересно, что он собой представлял, как, впрочем, и сам Чикаго. Город казался ему таким же далеким, как и Китай, и таким же чужим. Правдой было и то, что он боялся.

Юноша взглянул на горизонт, блистающий красками поздней осени. Терпкий запах мертвого лета был похож на запах старого вина. Ему не хотелось взваливать всю работу на плечи матери, но он знал, что она права: Неисповедимый Путь тянул его вперед, и он должен идти.

«Готов или нет, — подумал он, вспоминая игры в прятки с Биллом Букером, подарок которого сейчас у него в кармане, — иду искать...»