Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

Серебристо-синий «Челленджер» авиакомпании «Кэнад Эйр» находился в воздухе меньше часа и летел над центральным Арканзасом на высоте двадцати трех тысяч футов. Позднеоктябрьское небо было ослепительно белым, хотя внизу, под брюхом самолета, грозовые тучи полностью закрыли Литтл-Рок.

Уэйн Фальконер, сидящий в «тихом кармане» — сразу за кабиной пилотов, — не успевал удивляться и восхищаться. По сравнению с этим бесшумным орлом его «Бичкрафт» выглядел неуклюжим мотыльком. Вылет из аэропорта Файета был одним из наиболее грандиозных ощущений, которые он пережил. А здесь, в небе, где стало вдруг так ясно и сине, ему казалось, будто он сбросил все свои земные обязанности и оставил их далеко внизу. Он хотел такой же реактивный самолет, он сделает все, чтобы его получить, и точка.

Интерьер самолета был выдержан в сине-черных тонах с вкраплениями хромированных и полированных деревянных деталей. Вращающиеся кресла с автоматизированным наклоном покрывали черные чехлы, а рядом с баром фруктово-овощных соков стояла комфортабельная софа. Столики из датского тика на случай болтанки были прикручены к полу; на одном из них лежали экземпляры красочного крестовопоходовского журнала. Все вокруг сияло невероятной чистотой, как будто кто-то специально отполировал каждую мельчайшую деталь. Джордж Ходжес заметил, что на овальных плексигласовых иллюминаторах нет ни единого отпечатка пальцев. Он решил, что этот Август Крипсин на редкость привередливый человек, хотя в демонстрации журналов «Похода» его что-то настораживало. Это было, пожалуй, чересчур умно и выглядело попыткой стремительно завоевать Уэйна. Помощник Крипсина, мистер Найлз, тоже настораживал Ходжеса. Он был вежливым, интеллигентным и много знал о деловых начинаниях «Похода», но его глаза беспокоили Ходжеса; они были слишком бездушными и слишком часто задерживались на Уэйне.

Ходжес сидел на несколько кресел позади Уэйна, ближе к высокому визгу спаренных реактивных двигателей, расположенных в хвостовой части самолета. Найлз, как заметил Ходжес, поспешил занять место через проход от Уэйна. Генри Брэгг листал «Поле и ручей», расположившись через два ряда у него за спиной. Брэгг радовался любой возможности отдохнуть вдали от жены и трех детишек мал мала меньше; он цедил через соломинку имбирный эль и смотрел, как за иллюминатором плывут облака. На его лице играла мечтательная улыбка.

Бет, привлекательная длинноногая стюардесса, прошла по проходу с бокалом апельсинового сока для Уэйна. Салон был более восьми футов в высоту, так что она могла свободно добраться до юноши.

— Вот, пожалуйста, — сказала она с ослепительной улыбкой. — Могу я предложить вам журнал?

— Нет, благодарю вас. Какова сейчас скорость самолета, мэм?

— Меня зовут Бет. Мы летим со скоростью пятьсот миль в час. А вы пилот?

— Да, мэм, то есть, простите, Бет. Я летал на «Бичкрафте Бонанза», но здесь все иначе. Я всегда любил самолеты и любил летать. Когда я летаю, то... В воздухе я всегда чувствую себя свободным.

— Вы когда-нибудь были в Калифорнии?

Уэйн покачал головой, отхлебнул из бокала и поставил его на свой откидной столик.

— Солнце и развлечения! — сказала Бет. — Это тамошний стиль жизни.

Уэйн натянуто улыбнулся. Бет напоминала ему полузабытый кошмар. Темноволосую девушку, оступившуюся на скользкой платформе, ужасный звук ударившейся о край головы, вздох боли и воду, сомкнувшуюся над телом, словно черный занавес. За последние три года Уэйн поправился, а его рыжие волосы стали плотными и жесткими. Его глубоко посаженные глаза были почти одного цвета с небом за бортом самолета. Но это были неспокойные глаза, хранящие множество секретов и скрывающие пурпурные пустоты. Он был очень бледен за исключением нескольких колоний угрей, цветущих на щеках.

— Бет, — спросил он. — Вы ходите в церковь?

Перед вылетом из Палм-Спрингс мистер Найлз дал Бет подробнейшие инструкции относительно Уэйна Фальконера.

— Да, — ответила девушка, все еще улыбаясь. — Мой отец был священником, как и ваш.

В кресле через проход Найлз закрыл глаза и еле заметно улыбнулся. Бет весьма находчивая особа и может найти ответ с лету.

— Евангелист, — поправил ее Уэйн. — Мой отец был Величайшим Евангелистом Юга.

— Я никогда не видела вас по телевизору, но думаю, это хорошее шоу.

— Я надеюсь, что оно приносит пользу. Это то, что я пытаюсь делать.

Он деланно улыбнулся и очень обрадовался, когда Бет ответила ослепительной улыбкой и ушла, предоставив его своим мыслям и апельсиновому соку. Уэйн только что закончил трехдневный сеанс целительства в Атланте. По его грубым прикидкам, он прикоснулся к пяти тысячам человек. А также прочитал три зажигательные проповеди насчет адского огня и краеугольного камня. Он чертовски устал, но на следующей неделе в расписании «Крестового похода» значился Хьюстон. «Если бы я только нашел запись шума реактивных двигателей в полете, — думал Уэйн, — то, может быть, спал бы лучше». Этот звук успокаивал его, унося далеко-далеко от «Похода», и нес по усыпанному звездами небу.