Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

— Джордж! — позвал его Брэгг. — О чем ты задумался?

«Я должен отойти от этого, — сказал себе Ходжес. — Да. Сразу же, как только смогу». Однако он включил на лице улыбку и произнес:

— Ни о чем. Ребята, не хотите ли сходить на ленч? Я знаю место, где готовят прекрасное копченое мясо.

Свет в кинозале погас. Мистер Найлз поднес к уху трубку телефона, вделанного в подлокотник.

— Мистер Крипсин готов.

В экран ударил узкий луч света.

На пустынном пляже стояла прекрасная брюнетка в черном бикини. Она стала укладывать свои длинные роскошные волосы, и по ее груди лениво скользнули чьи-то ладони. Брюнетка посмотрела в камеру и улыбнулась, растирая по животу масло для загара. Затем она сняла верхнюю часть бикини и отбросила ее в сторону.

«Симпатичная женщина, — подумал мистер Найлз, — несколько грубоватая, но симпатичная». Камера работала бесшумно, но дышала, казалось, сама комната; слышались отдаленные звуки работающего оборудования и шипение искусственно нагнетаемого воздуха. Найлз был худым мужчиной неопределенного возраста; в его волосах серебрилась седина, но его лицо оставалось гладким, как у подростка. Глубоко посаженные глаза казались почти бесцветными. Он был одет в легкий темно-синий костюм, рассчитанный на условия климата Палм-Спрингс. Комната вокруг тихо пульсировала: воздух очищался вновь и вновь, проходя через лабиринт каналов, спрятанных в толстых стенах без окон. Пахло сосновой хвоей.

На экране женщина нервно улыбнулась и сняла низ бикини. На ее животе темнело маленькое родимое пятно. Плотный мужчина в брюках цвета хаки появился в кадре, повернулся спиной к камере и без церемоний разделся.

— В это время суток изображение получается особенно чистым?

Большая расплывчатая фигура, едва поместившаяся в специальном кресле двойной ширины через два стула от Найлза, слегка шевельнулась. Толстые пружины скрипнули. Лысая голова наклонилась набок, и маленькие глазки блеснули в толстых складках плоти.

— Да-да, очень хорошо. В этом фильме вы увидите все детали.

Дыхание толстяка напоминало хриплый рев — он хватал воздух в паузах между словами.

— Мне не понравились два последних фильма. Слишком зернистые.

— Да, сэр. — Найлз безо всякого интереса наблюдал за сексуальной акробатикой на экране.

— Попкорн? — спросил толстяк, протягивая коробку.

— Нет, спасибо.

Толстяк хрюкнул и погрузил одну руку в масляный попкорн, затем наполнил им рот. Еще один человек, тощий, с татуировкой на плече, присоединился к происходящему на экране.

Найлз никогда не знал, какие фильмы им предстоит смотреть. Порой это были просто пародии на «Роадраннера» или «Тома и Джерри», иногда старые и редкие немые фильмы. Однако по большей части они были похожи на этот, присланный из Мексики сеньором Альвардо. Они не особо интересовали Найлза, и он считал их просмотр пустой тратой времени.

Брюнетка, закрыв глаза, лежала на животе. По всей видимости, она была обессилена. На экране снова появился первый мужчина. В руках он нес молоток.

Гора мяса и костей подалась вперед. Толстяк сыпанул себе в рот попкорн и отбросил пустую коробку на пол. Небесно-голубой кафтан размером с шатер затрещал.

— Она ничего не подозревает, да? — тихо спросил Август Крипсин. — Она, наверное, собиралась пойти получить свои деньги и купить себе новое платье?

— Да, сэр.

Молоток поднялся и упал. Руки Крипсина сжались. Второй мужчина, теперь уже одетый в черную маску, тоже вернулся в кадр. Он включил электрическую пилу, и его руки завибрировали.

Крипсин шумно дышал; его глаза перебегали с одной фигуры на другую, как будто в фильме наступил кульминационный момент. Когда экран погас, Найлз услышал легкий вздох наслаждения. Киномеханик был достаточно умен, чтобы не включать свет сразу. Некоторое время спустя Крипсин произнес детским плаксивым голосом:

— Мне нужен свет, мистер Найлз.

Найлз быстро передал распоряжение по телефону. Когда свет зажегся, Крипсин откинулся в своем кресле с кислородной маской на лице и закрыл глаза.

Некоторое время Найлз молча смотрел на хозяина. Он работал на Августина Крипсина почти шесть лет, сначала в качестве связного между Крипсином и организованной преступностью в Мексике, теперь — в качестве компаньона и правой руки здесь, в Палм-Спрингс. Тем не менее он очень мало знал этого человека. Крипсин правил построенной тяжким трудом империей. Он приехал в эту страну из Греции еще до Второй мировой войны. Восхищался он только двумя вещами: смертью и болезнью. Он относился к каждой из них с невероятным интересом и смотрел гнусные фильмы так, будто видел в расчленении трупа торжество Вселенной. Крипсин построил свою крепость в Палм-Спрингс, чтобы отгородиться от мира, и редко покидал ее.