Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

— Но со мной будет все в порядке, да? До тех пор, пока я не дам ему проникнуть в мое сознание?

Рамона молчала, прислушиваясь к шуму ветра в ветвях деревьев.

— Меняющий Облик никогда не сдается, Билли, — тихо сказала она. — Никогда. Он стар, и он умеет ждать. Он рассчитывает захватить тебя врасплох, когда ты этого не ожидаешь, в момент твоей слабости. И он очень опасен, когда питается умершими, как зверь, который гложет кость. Он вытягивает у духов энергию, чтобы стать сильнее. И я не знаю пределов его силы, пределов его возможностей. О, как много тебе еще нужно узнать, Билли! — Некоторое время она молча смотрела на него. — Но я не могу тебя этому научить. Жизнь научит.

— Тогда я научусь, — ответил Билли.

— Обязательно. — Рамона глубоко вздохнула. — Так вот что я хотела тебе сказать: ты пришел в этот мир не один.

— Что? — Билли непонимающе нахмурился.

— Вас было двое, — объяснила Рамона, глядя на деревья. — Ты родился первым, а вслед за тобой — твой брат. Вы лежали в моей утробе так близко, что доктора услышали стук только одного сердца, ведь тогда медицинская аппаратура была не такой совершенной. Итак, холодной ноябрьской ночью в грузовичке-пикапе у меня родились двое. Вы оба родились в водяной оболочке, которая считается признаком духовной силы. Твоя закрывала тебе лицо. Его... была порвана, и он сжимал ее в своих пальцах. Уже тогда что-то внутри твоего брата не хотело, чтобы он вступил на Неисповедимый Путь. Вы не были идентичными близнецами: ты был больше похож на меня, а твой брат на отца. — Она торжественно взглянула на Билли темными глазами. — Ты знаешь, мы были бедны. Мы едва могли прокормить себя. Мы ждали одного ребенка, и нам пришлось сделать выбор. Это было самое ужасное решение в моей жизни, сынок. Есть... человек по фамилии Тиллман, который продает и покупает младенцев. Он купил твоего брата и обещал поместить его в хороший дом. — Руки Рамоны сжались в кулаки, а лицо напряглось. — Для нас это... был единственный выход, но мы долго находились в трансе. Конечно, мы пришли в себя, но твой отец уже никогда не стал прежним. Нам пришлось выбирать, и мы выбрали тебя. Понимаешь?

— Я... думаю, да.

Билли вспомнил женщину, которую он видел много лет назад на палаточной проповеди. Несчастная говорила, что продала своего ребенка. Боже, как же было больно в этот момент его матери!

— Много лет я думала, что наши пути не пересекутся. Мы с отцом частенько гадали, что произошло с твоим братом, но у нас был ты, и мы отдали тебе всю нашу любовь и внимание. А потом... я увидела его и сразу же поняла, кто он такой. Я знала, что он тоже обладает особой силой, но она должна была отличаться от твоей... По его глазам я догадалась, что он пользуется ею неосознанно. Я видела его той самой ночью в шатре «Крестового похода». Он был очень похож на твоего отца и в достаточной степени на Джимми Джеда Фальконера, чтобы тот мог выдавать его за своего сына.

Билли остолбенел.

— Нет, — прошептал он. — Нет, только не он...

— Ты сам знаешь, что это правда. Я видела, как вы смотрели друг на друга. Вы наверняка чувствовали что-то вроде удивления и притяжения. Я думаю... вы нуждаетесь друг в друге. Ты знаешь значение своего Неисповедимого Пути, а Уэйн испуган и блуждает в темноте.

— Почему? — спросил Билли, поднимаясь на ноги. Он был зол и смущен. Его с первой же минуты потянуло к молодому евангелисту, но он всегда противился своему желанию. — Почему ты мне это сейчас рассказала?

— Потому что Фальконер этим летом скончался. Он был единственным, кто стоял между Уэйном и усердно работающими механизмами этой крестовопоходовской машины. Уэйн теперь бизнесмен, и его сознание запечатано оттиском большого пальца Величайшего Евангелиста Юга. Он пошел по пути проповедника, но не знает, что ожидает его в конце. В молодости он научился использовать силы страха и ненависти, называя это религией. Он слаб духом, Билли, а Меняющий Облик ищет слабости, и если он решит использовать Уэйна против тебя, он может сделать это в любую минуту.

Билли поднял камешек и бросил его в ручей. Из убежища в кустарнике выпорхнула птица.

— Почему он так ненавидит нас?

— Он чувствует то же притяжение, что и мы. Но решил, что мы хотим столкнуть его с праведной дороги. Он не понимает нас, как не понимал Фальконер.

— Ты думаешь, что он действительно может... исцелять? — спросил Билли Рамону.

— Я не знаю. У него есть дар, в этом нет сомнения. Уэйн может заставить человека поверить, что он излечился, даже если на самом деле у него ничего не болело. Фальконер приложил свою руку к обучению сына. Но если мальчик на самом деле излечивает, то он должен обнаружить внутри себя огромную силу, силу, которую обнаружил ты, когда имел дело с духами. При этом он, как и ты, должен чувствовать боль. «Крестовый поход» требовал, чтобы он излечивал от звонка до звонка и без перерывов. Я думаю, Уэйн только притворялся и на проповедях не чувствовал никакой боли, если, разумеется, он вообще когда-либо ее чувствовал. О, он мог бросить в толпу пару искр. Но если бросать искры слишком часто, их может не хватить, чтобы разжечь огонь, когда в этом действительно возникнет необходимость.