Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

Поначалу все показалось ему таким, как всегда. Числа, сложения и вычитания копошились в голове, звеня, стуча и мешая сосредоточиться. Но затем его глаза широко раскрылись — он увидел первые белые хлопья, летящие с неба.

— Папа! — возбужденно крикнул мальчик. — Снег пошел!

Джон Крикмор, читавший Библию сидя у камина, выглянул в окно и не смог сдержать улыбку.

— И вправду! — Он подался вперед, изумленный, как и его сын. — Хвала Всевышнему, в первый раз метеорологи не ошиблись.

Здесь, на юге Алабамы, снегопады считались редкостью — последний был в 1954-м, когда Биллу исполнилось только три года. В ту зиму им пришлось жить на церковные подаяния, после того как летняя засуха уничтожила все посевы зерна и бобов. По сравнению с тем ужасным годом последние урожаи казались истинным изобилием. Однако Джон Крикмор помнил, что никогда не следует предаваться греху гордыни, поскольку Бог в любое мгновение может забрать назад все, чем он тебя обеспечил. По крайней мере в этом году у них с Рамоной есть что есть и кое-какая сумма, чтобы прожить остаток зимы. Но сейчас Джо заразился легкомысленным возбуждением Билла и подошел к окну, чтобы понаблюдать за хлопьями вместе с сыном.

— Снег может падать всю ночь, — сказал он. — Может под утро насыпать по самую крышу.

— Ух ты! — выдохнул Билли, и его светлые глаза, странно контрастирующие с унаследованной от матери смуглой кожей, округлились от удовольствия и от страха; он представил себе, как все вокруг замерзает, и они, подобно медведям, впадают в спячку до апреля, пока не проклюнутся первые цветы.

— Но он не может долго оставаться таким глубоким, правда?

Джон рассмеялся и потрепал курчавые волосы сына.

— Нет. Он не будет даже липнуть и скоро кончится.

Билли еще немного полюбовался снегопадом, а затем с криком «Мама!» побежал через маленький коридор в соседнюю комнату, где, лежа в кровати и опершись на подушки, Рамона Крикмор чинила рождественский подарок Билли: коричневый свитер. Со дня Рождества прошло меньше месяца, а Билли уже успел разорвать рукав, лазая по деревьям и бегая по лесу.

— Мама, на дворе снег! — сказал Билли, показывая на маленькое окошко.

— Я же говорила тебе, что это снеговые тучи. — Рамона улыбнулась. Вокруг ее глаз залегли глубокие морщины, а волосы посерели. Годы не пощадили жену священника. Сразу после рождения Билли она чуть не умерла от пневмонии и с тех пор так и не оправилась до конца. Большую часть времени она проводила в доме, придумывая хитроумные вышивки и готовя себе домашние травяные настойки, помогающие бороться с ознобом и лихорадкой. В результате она несколько располнела, однако ее лицо было по-прежнему симпатичным, а волосы — длинными и блестящими.

— Холода еще впереди, — сказала она и вернулась к своей работе. Рамона постоянно удивлялась тому, как быстро Билли растет; одежду, которая покупалась всего месяц назад, уже надо было сдавать в готорнскую комиссионку.

— Ты не хочешь пойти посмотреть?

— Я знаю, как это выглядит. Все белое.

Внезапно Билли понял, что мать не любит ни холод, ни снег. По ночам она часто кашляла, и через тонкую стену он слышал, как отец увещевает ее. «Ты не должна вставать, — говорил он быстро, — тебе лучше побольше лежать».

Джон подошел к сыну и положил обветренную руку ему на плечо.

— Почему бы нам не прогуляться?

— Да, сэр! — Билли широко улыбнулся и помчался за своей зеленой паркой.

Джон взял из гардероба голубую джинсовую куртку с подкладкой из овчины, надел ее, затем натянул на голову черную вязаную шапочку. За прошедшие десять лет он похудел и посуровел; его широкие плечи немного ссутулились в результате полевых работ и регулярного ремонта ветхого домика. Ему было всего тридцать семь, но морщины на лице — глубокие и прямые, как борозды, которые он пропахивал на полях, — старили его лет на десять. Тонкие губы обычно придавали лицу священника хмурое выражение, но если рядом находился Билли, они почти всегда улыбались. Кое-кто в Готорне говорил, что Джон Крикмор — прирожденный проповедник, зарывший в землю свой талант, и что, если он сердится или недолюбливает кого-то, его взгляд может насквозь пробуравить дощатую стену амбара.

— Ну вот я и готов, — сказал Джон. — Кто желает прогуляться?

— Я, — пропел Билли.

— Не будем терять время, — произнес Джон и потянулся к сыну. Они взялись за руки, и Джон сразу почувствовал тепло, исходящее от ладони мальчика. Когда Джон был рядом с Билли, таким живым, настороженным и удивленным, он впитывал в себя часть его юношеского задора.