Первый актер: То, что между ними, милорд.
Горацио: Иначе говоря, молчанье.
Первый актер: Да, еще какое, черт возьми! С рыданьями, воплями, проклятьями, с кровавыми слезами, раскаяньем, обидой, ненавистью, желчью… Клянусь подмостками, вы судите, как заправский актер.
Горацио: Вы мне льстите, сударь.
Первый актер: Но, заметьте, – в той же пропорции, что и себе… А знаете, что однажды сказал мне принц Гамлет в один из наших приездов? Вам это понравится. Он сказал, что хотел бы стать актером, если бы уже им ни был. Признаться, я подумал тогда, что это сказано для красного словца. Но теперь, после вашего рассказа, я вижу, что он знал, о чем говорит. Клянусь Минервой, когда бы все играли так, как он, некому было бы толпиться вокруг подмостков. ( Обернувшись, актерам ). А?.. Сыграл как надо.
Актеры согласно кивают .
Горацио: А вы не очень-то удручены его смертью, мне кажется.
Первый актер: Чьей? Принца?.. Он разве умер?
Горацио: Что?
Первый актер: Я говорю: он умер?
Горацио: Ей-Богу, что за шутки?
Первый актер: Нисколько, милорд. Я только хотел сказать, что тот, кто играет свою роль так, как наш принц, переиграет тысячу смертей.
Горацио: Я бы охотно поверил этому, если бы он сидел сейчас с нами, вот на этом самом месте, где он сидел еще совсем недавно.
Первый актер( осторожно ): Простите меня великодушно, если я выражу свою мысль несколько грубовато, но только зачем же ему сидеть вместе с нами, если его роль уже сыграна, милорд?
Короткая пауза. Горацио несколько мгновений молча смотрит на Первого Актер а.
Горацио( рассмеявшись ): Ах, старый плут! ( Грозя Первому актеру пальцем ). Поймал. Крыть нечем. ( Актерам ). Экий мошенник!
Актеры негромко аплодируют .
( Первому актеру ). Ну, продолжай. Забей последний гвоздь. Мне кажется, у тебя получится.
Первый актер: Хотите услышать то, что уже знаете?
Горацио: Как и все люди, как и все люди.
Первый актер: Тогда для вас не будет новостью, что у каждого из нас своя собственная роль, милорд, – конечно, кроме тех, кто толпится в партере и на галерке, и кого смерть запрягает в свою повозку, не считая.
Горацио: Это не новость.
Первый актер: Как и то, впрочем, что нам следует играть, не раздумывая и во всю силу, как наш принц, потому что ставки слишком высоки, а упустить свой шанс легче простого.
Горацио: Я чувствую, что настало время последней реплики.
Первый актер: Вот она, милорд. Мы играем, чтобы выигрывать.
Горацио( негромко ): Браво… ( Помедлив ). Браво, браво… Так принц выиграл?
Первый актер( тихо ): Кто стал бы сомневаться?
Горацио: И что же?
Первый актер: Скорее, у кого. У смерти, милорд. Только не спрашивайте меня опять, почему его нет с нами за этим столом. Тому, кто сам запрягает свою смерть незачем вновь возвращаться на этот постоялый двор, где мы с вами еще топчемся на этих подмостках, перебрасываясь словами в ожидании, когда они, наконец, закончатся. ( Помедлив, обернувшись к актерам, негромко ). Хотя, сказать по правде, здесь нет ни одного, кто отказался бы сыграть с ним на пару.
Актеры согласно кивают .
Горацио( тихо ): И я из их числа. ( Обращаясь ко всем сразу ). Я всем вам благодарен за это желание, потому что оно мое не менее, чем ваше… Однако поговорим теперь о другом. Если я не ошибаюсь, теперь у вас на уме другая пьеса.
Первый актер: С небес на землю… Увы, милорд.
Горацио: Увы?
Первый актер: Мы уже и сами не рады, милорд. Мало того, что в ней нет ни одного стоящего стиха, – в конце концов, это не страшно, потому что лучшее испытание для актера, это плохой текст. Гораздо хуже, что это и не смерть, и не жизнь, а какое-то прокисшее молоко, которое называется «Фортинбрас – спаситель Дании»… Хотите, я вам почитаю?
Горацио: Как-нибудь в другой раз.
Первый актер: Вы лишаете себя редкого удовольствия. Она так плоха, что иногда даже начинает нравиться.
Горацио: Так не играйте ее.
Первый актер: Не играть? ( Оглянувшись на актеров, несколько озадаченно ). Пожалуй, это мысль.
Горацио: И какая…Тем более, что я хотел бы предложить вашему вниманью кое-что другое.
Читать дальше