Бриана Шилдс - Заклинатель костей [litres]

– После тебя, – говорит он, отведя в сторону ветки, чтобы я смогла залезть внутрь. Брэм следует за мной, и мы оказываемся в полной темноте.

Я вся покрыта царапинами и ссадинами. Видеть их я не могу, но могу нащупать как их, так и кровь, сочащуюся из моих ладоней и локтей.

Я осторожно сажусь на землю, Брэм опускается рядом.

– Ты уверен, что здесь он нас не найдет? – спрашиваю я.

– Уверен. – Брэм сидит так близко, что его дыхание шевелит пряди волос, выбившиеся из моей косы. – Я играл здесь, когда был ребенком. Эту пещеру можно увидеть, только если начнешь искать.

– Но Лэтам будет искать.

– Тогда ему придется карабкаться по тем же скалам, по которым сюда взобрались мы. Мы услышим его задолго до того, как он доберется до нас.

Я предпочитаю не указывать ему на тот факт, что, даже если мы услышим, как он приближается к нашему убежищу, нам все равно будет некуда идти.

Несколько минут мы молчим, пытаясь устроиться поудобнее, но вместо этого только наталкиваясь друг на друга.

В пещере едва хватает места двоим.

Молчание становится гнетущим.

– Мне очень жаль, – говорю я.

– О чем ты?

– Об Эсме. Если бы ты не привел меня в ее дом, этого бы не случилось. Я не… – Я сглатываю. – Я надеюсь, что она спаслась.

– Я тоже, – тихо отвечает он. – Я тоже.

В эту минуту мне отчаянно хочется видеть его лицо. Узнать, что на нем сейчас написано: понимание или злость.

– Мы можем остаться здесь до утра, – говорит Брэм. – А затем придумаем, что делать дальше.

«Мы». Это слово согревает мое сердце. Я кладу сумку под голову и пытаюсь заснуть.

Открыв глаза поутру, я обнаруживаю, что Брэма нет.

Меня пронзает разочарование, острое и холодное. Должно быть, в конце концов он все-таки решил не оставаться со мной и уйти. А я-то глупая вообразила, что мы будем искать выход вместе. Представляла, как Брэм поможет мне отыскать те глубинные причины, из-за которых распалась вся моя жизнь. Что он поможет мне опять собрать ее воедино.

Я сажусь и подтягиваю колени к груди. Глаза горят от непролитых слез. Никогда еще мне не было так одиноко. Я не могу вернуться в Замок Слоновой Кости. Не могу вернуться в Мидвуд. И в мире у меня нет ни единого друга, который мог бы стать для меня безопасной гаванью. Я позволяю себе на минуту предаться отчаянию – всего лишь на минуту отдаюсь печали, которая нарастает во мне и поглощает все и вся, – но затем отворачиваюсь и полностью игнорирую это чувство, как игнорируют капризничающих детей. Такая роскошь, как жалость к себе, – это не для меня. Только не теперь.

Если я больше не могу сказать «мы», мне нужно придумать план.

В пещеру просачивается мягкий свет. Наверняка его будет достаточно, чтобы читать. Я придвигаюсь ко входу в пещеру, достаю из сумки одну из книг Эсме и кладу ее на колени. Чтобы спастись от Лэтама, мне нужно понять, чего он хочет.

Я открываю страницу, которую изучала минувшей ночью. Мои глаза стекленеют, когда я читаю про темную магию – про страдания и убийства людей, – и я чувствую себя грязной. Мне становится противно оттого, что Лэтам вовлек меня во все это, от осознания, что я бывала погружена в этот ужас по нескольку часов. И тут мне на глаза попадается фраза, от которой у меня замирает сердце. Три поколения Заклинателей Костей.

Я читаю дальше, и у меня холодеет кровь.

Полный контроль над судьбой – это самая могучая темная магия, и достичь такой цели почти невозможно. Для ее достижения нужны кости трех поколений Заклинателей Костей – одного с даром Ясновидения Первого Порядка, одного с даром Ясновидения Второго Порядка и одного с даром Ясновидения Третьего Порядка. Все они должны быть жестоко убиты, чтобы их кости превратились в усилители. Магическая сила этих костей зависит от того, как долго прожили их носители, и чем длиннее жизнь, тем мощнее будут кости. До того, как он будет умышленно убит, самый младший из Заклинателей должен иметь на теле как минимум три основных метки. Удачливый маг, который сможет решить эту трудную задачу, обретет способность совершенно ясно видеть прошлое, настоящее и будущее, то есть будет иметь колоссальные силу и власть.

У меня перехватывает дыхание. Лэтам хочет, чтобы я была убита. И не только я, но и моя мать. Меня мороз продирает по коже, когда я начинаю думать о последних днях моей бабушки. О ее паранойе. Но теперь я понимаю – это был не бред, а обоснованный страх. Лэтам убил ее, наверняка убил. Не пугал ли он ее нарочно в последние недели, предшествовавшие ее гибели, чтобы ее убийство стало еще более жестоким?