Зои Аарсен - Холодный как мрамор [litres]

Я затаила дыхание. Неужели, черт возьми, мать Трея знала о колдовстве? Хотя я и сама мало что знала о магии, это заклинание показалось мне слишком страшным. Я задавалась вопросом: не ошибались ли мы все это время, предполагая, что семья Симмонс повинна в деяниях Вайолет… Возможно, кто-то другой наложил на нее проклятье. Возможно, этим кем-то была мать Трея?

Я сфотографировала лист бумаги, на котором было заклинание, и добавила его в сообщение для Кирстен, рассказав о том, где нашла его и спросив ее мнения. Затем я положила дневник обратно, вернула все вещи на место и побежала домой, чувствуя тошноту.

Несколько часов спустя я пыталась сделать домашнее задание по математике из учебника школы Уиллоу, так как уже изучила высшую алгебру по программе школы в Шеридане. Кирстен ответила на мое сообщение и спросила, буду ли я против звонка.

– Прости, что так долго отвечала, – извинилась она. – Вчера я немного переборщила с вином.

– Ничего страшного, – сказала я, благодарная Кирстен за то, что она вообще ответила.

– То, что ты мне прислала, похоже на чертовски опасную вещь. Ты ведь не читала это заклинание, верно?

– Нет. Я бы никогда не стала пытаться заколдовать что-либо. Я не знаю, что делать, – призналась я.

Я рассказала Кирстен, как миссис Эмори познакомилась с отцом Вайолет и что – как Кирстен и предполагала – мистер Симмонс был биологическим отцом Трея.

Кирстен продолжила объяснять, что произнесение любого заклинания ради мести или же для обременения кого-либо было строго запрещено среди людей, практикующих магию. Колдовство ради своей эгоистичной выгоды приводит в действие правило трех – по сути это означает, что к тебе вернется в три раза больше трудностей, чем ты на кого-то наложил.

– Думаешь, заклинание, которое из мести произнесла мать Трея, каким-то образом отразилось так, что Вайолет стала обязана каждый месяц жертвовать людьми? – спросила я.

Казалось, заклинания каким-то образом связаны – чувством мести, растущей с каждым лунным циклом. Однако, если подумать, предположение, что жертвоприношение Вайолет каким-либо образом являлось формой мести, которое выгодно матери Трея, не имело смысла. Это было ужасное обязательство, которое должна была выполнять Вайолет, но это также было тиранической формой власти.

Даже Кирстен была в тупике.

– Мне необходимо провести исследование. Честно говоря, мне это напоминает что-то вроде взаимодействующего заклинания.

Я попросила ее уточнить, что это значит.

– Вроде заклинания, которое кто-то накладывает, но при этом не вяжется с другим заклинанием. Возможно, мать твоего парня наложила проклятье на жену своего любовника, не осознавая, что на нее уже было наложено проклятье.

Два проклятья. Это звучало невероятно.

– Каковы шансы, что оба человека, знавшие мать Вайолет, наложили на нее проклятье? – с сомнением рассуждала я вслух.

Кирстен засмеялась.

– Ох, ты будешь удивлена. Достаточное количество людей, чтобы мы с легкостью могли платить за аренду магазина в Викер Парк. Люди обращаются к колдовству, когда в чем-то отчаянно нуждаются. Многие оказываются в подобных ситуациях.

Когда мы закончили разговор, мне пришло в голову, что Ванесса Симмонс, должно быть, чувствовала отчаяние после трех выкидышей.

– Повеселись сегодня, – пожелала мне мама, когда я отстегнула ремень безопасности. Она высадила меня у дома Черил, где я якобы планировала встретить Новый год. Мне было неприятно врать маме или Черил, но ночевка у Гатрис казалась мне наиболее подходящим и благоприятным способом выйти из дома в ночь вечеринки Вайолет.

Я вылезла из машины с дорожной сумкой в руках и сказала:

– Обязательно.

– И не ложись поздно спать. Я буду здесь ровно в восемь утра. Мы должны выехать до девяти тридцати, чтобы к полудню успеть в Шеридан, – напомнила мне мама.

– Знаю, знаю, – проворчала я. Долгая поездка в школу-интернат была последней вещью, о которой я беспокоилась в тот вечер. Моя мама даже не знала о том, что я собиралась сделать и как это могло с большой долей вероятности привести к тому, что я больше никогда не вернусь в Шеридан. Я даже долго и с ностальгией оглядывала свою комнату, прежде чем выйти из дома, думая о том, зайду ли в нее еще раз.