Эд Курц - И создал из ребра я новый мир

Он на мгновение нахмурился, обдумывая услышанное, и, когда это произошло, вся кровь мгновенно отхлынула от его лица.

— Ч-что?..

— Знаешь Билла Лотта? Мистер Лотт — коротышка, у него еще большого пальца нет на руке.

— Это мужик-заправщик?

— Он самый. Старший брат Билла переехал в Сент-Луис и торгует там страховками. Так вот, Ларри — его брат — рассказал Биллу все об этих фильмах. Сказал, что у них все время бывают этакие безумные сходки, повсюду, в разных городах. Приходят только страховщики, напиваются до чертиков и громят все подряд, и очень часто — вот что Ларри сказал Биллу, — очень часто смотрят грязные киношки. Ставят проектор в какой-нибудь темной комнате и крутят. Надевают смешные шапки, повязывают себе галстуки на лоб, как повязки у индейцев, и улюлюкают на картинку на стене, где актеры без одежды.

— И они это… делают?

— Ага, прям как кролики.

— Господи.

— Кстати, именно поэтому я никогда не выйду замуж.

— А? Почему? Я не улавливаю…

— Конечно, не улавливаешь — ты мужик, а мужики просто отвратительны. Разве ты не слышал, что я тебе только что рассказала?

— А…

— Но все равно я не думаю, что там такое показывают.

— Где?

— На ночном показе, идиот. Что-то ты совсем меня не слушаешь.

— Да слушаю я. — Скутер надулся.

— Думаю, если бы это был такой вонючий фильм для парней, Филлис не осталась бы на нем и уж точно не сказала, что мне нужно сходить.

— Она сказала, тебе нужно сходить?

— Ага, точно так и сказала.

Скутер прищурился, покривил губы.

— Может, она тебя разыгрывает.

Теперь уже Марджи нахмурилась.

— А зачем ей это?

— Тут сама думай. Может, она хочет тебя дурой выставить. Вдруг на ночном показе происходит что-то такое, что тебе никак не придется по душе. Не знаю, Марджи. Как по мне, все это подозрительно.

Поджав губы, как разочарованная мать, Марджи откинулась назад и посмотрела на него с чем-то вроде презрения. Этот взгляд заставил его замереть, пальцы примерзли к соломинке в стакане с содовой.

— Ну и зачем Филлис Гейтс вытворять такое?

— Люди постоянно совершают плохие поступки. Иногда — очень плохие.

— Да-да, — сказала она с сомнением, немного отчужденно. — Такова жизнь.

— В газетах именно так и пишут.

— Порой ты такой зануда, Скутер Кэрью.

Он пососал свою соломинку и громко вздохнул.

— Я знаю, — сказал он.

— Настоящий придурок.

— Да понятное дело.

Яркие пластмассовые часы на стене за стойкой (ПЕЙТЕ «НИХАЙ» [12] Марка прохладительного газированного напитка, существующая в США с 1924 года. тянулись буквы по ободку) показывали ровно без четверти семь. Кто-то сунул пятак в музыкальный автомат и выбрал пластинку Руди Валли. Жизнь — просто вазочка с вишнями… При этих словах Скутер ухмыльнулся.

По правде говоря, он был глубоко, глупо, безнадежно влюблен в Марджи Шеннон, и так было почти всегда, сколько он себя помнил. Природа любви менялась и развивалась с годами, менялось то, как он смотрел на нее и о чем мечтал по ночам, и, конечно же, то, что чувствовал к нему преподобный Шеннон. Она тоже менялась — не только физически, но и духовно. Исчезла застенчивая Дочь священника с косичками и опущенными глазами, давно сменившись девушкой с ястребиной хваткой и острым точно бритва язычком, с пристальным взглядом, способным растопить его будто свечной воск. Скутер не думал, что сам сильно изменился, если не считать того, что с тех безмятежных дней на игровой площадке церковно-приходской школы он набрал рост, точно дикий тростник, до своих нынешних шести футов. В школьную пору, пока он и другие, более непоседливые дети, точно обезьянки, карабкались по джунглям спортзала, малютка Марджи уединялась в тени внушительного дуба на солидном от них удалении, жуя бутерброд с бужениной и избегая зрительного контакта любой ценой. Время от времени отец подходил к ней и что-то спрашивал, активно жестикулируя в сторону остальных детей, получая в ответ строго-отрицательное покачивание головой. Иногда он приносил ей Библию для изучения, пока она дулась в своем одиночестве. Скутер никогда не спускал с нее глаз, даже когда висел на ободранных металлических прутьях вниз головой, зацепившись худыми ногами.

С тех пор он научился благоразумно отводить взгляд в сторону, время от времени. Однако теперь он снова обратил глаза к ней и выдавил нечто похожее на улыбку.

— Думаю, лучше поторопиться, если мы надумали туда пролезть, — сказал он.