Клайв Баркер - Сияние во тьме [сборник litres]

– Привет, – поздоровался он.

– Привет, – ответил Освальд, не приглашая его внутрь. На Освальде была выцветшая черная футболка с надписью: «Литературный институт Мискатоникского университета» [45] Мискатоникский университет – вымышленный университет в вымышленном городе Аркхем, штат Массачусетс. Придуман Говардом Лавкрафтом. Известен своим собранием оккультной литературы. . Вид у него был бледный и нездоровый.

– Можно войти?

– Зачем?

– Как я сказал… мне очень нужно с тобой поговорить. Это очень, очень важно, и ты единственный, кто может помочь.

Освальд вздохнул и опустил плечи.

– Не разувайся, – сказал он. – Входи так.

Едва Альберт оказался в коридоре, Освальд повел его к открытой двери, но Альберт успел заметить, в каком состоянии квартира – истертые обои, повсюду стопки старых газет и разный хлам. Проходя мимо кухни, Альберт заметил груды грязной посуды.

Прежде чем войти в комнату Освальда, он заглянул в гостиную. Там было темно, но свет из коридора позволил различить стол, заставленный бутылками и переполненными пепельницами, и женщину, развалившуюся на диване, ее волосы разметались по полу.

«Что за гребаная помойка!»

Альберт никогда не видел ничего подобного. Квартира Освальда выглядела пародией на дом с призраками, но такой отвратительной, что казалась нереальной. К счастью, комната Освальда оказалась чуть лучше, даже несмотря на то, что нос подсказывал Альберту: тут давно не убирали. Почти все место оккупировали два больших книжных шкафа, остальное пространство занимали стол с древним компьютером и кровать, которая, как ни странно, была заправлена. Альберт подошел к полкам, провел пальцем по корешкам книг.

Несколько имен он узнал – Лавкрафт, Роберт Блох, Рэмси Кэмпбелл, Роберт Говард. Остальные были незнакомы, а у некоторых книг не было надписей на корешке или даже самого корешка.

– Садись, – сказал Освальд, указывая на кровать.

Альберт хотел ответить едким комментарием, но потом решил этого не делать. Он покорно сел на кровать – та оказалась комковатой и неудобной. Освальд занял стул, положил подбородок на переплетенные пальцы.

– Ну и?

Альберт сделал глубокий вдох, а потом выложил все. О той ночи, когда они играли, о заклинании, которое он произнес, о появлении существа, которое, как он подозревал, было звездным вампиром. О том, как оно преследовало его везде, куда бы он ни пошел. Он опустил только события этого вечера – ему, конечно, хотелось похвастаться тем, что у него был секс с Оливией, но он не хотел, чтобы Освальд ему завидовал. Закончив, Альберт спросил:

– Ты мне веришь?

Освальд медленно кивнул.

– Да. Оно сейчас здесь?

Альберт указал в сторону шкафов. Существо почти достигало потолка, оно выгибалось и тянулось к Освальду.

– Там.

Освальд посмотрел туда, затем снова повернулся к Альберту.

– И ты об этом хотел поговорить?

Альберт фыркнул и покачал головой. Если Освальд верит в его историю, то его спокойствие необъяснимо. Враждебная тварь была готова сожрать его, а он просто сидел там, и все. Альберту в голову пришло несколько пренебрежительных замечаний, но затем он подумал об Оливии. О том мягком, влажном ощущении, которое он мог испытать снова, если только найдет выход. Поэтому он сказал:

– Я хочу знать, есть ли заклинание, чтобы от него избавиться.

Освальд пристально на него смотрел. Долго. Его взгляд проследовал от лоферов Альберта к джинсам Acne и толстовке FredPerry, и наконец уставился Альберту прямо в глаза.

– Даже если есть, – сказал он, – с чего мне тебе о нем говорить?

Когда Альберт вернулся, родители уже были дома. Отец ушел спать, а мама сидела на кухне со своим традиционным ромашковым чаем. Альберт налил и себе полчашки, сел напротив нее и спросил, понравился ли ей спектакль.

– Да… Не особо воодушевляющий, но сильный, и актеры превосходно играли. Я думала, Оливия еще будет здесь. У вас что-то случилось?

– Нет, она просто пошла домой, и все.

– Я видела в мусоре панцири от креветок…

– М-м-м.

Молчание. Альберт отхлебнул чая. Мать подалась вперед, вид у нее был озабоченный.

– Ты в порядке, милый? Тебя что-то беспокоит?

Альберт не отрывал глаз от столешницы. Его что-то беспокоило. Наверное, его защита дала слабину после американских горок этого вечера, то поднимавших его на вершины экстаза, то бросавших в пропасть отчаяния. Слова вырвались сами собой:

– Что, если я… зло?

Мать сдвинула брови.