Сьюзен Хилл - Смерть под маской [litres]

В день моей поездки Йоркшир из-за сплошной облачности казался мрачным и хмурым. Пересадку с поезда на поезд я сделал вскоре после полудня, когда зарядил дождь, и хотя местность, которую мы проезжали, в ясную погоду была явно прекрасной, теперь же она едва просматривалась на сотню ярдов: никаких высоких холмов, долин и поросших вереском просторов, одни только сумрачные облака, жмущиеся к серовато-коричневой сельской земле. Стоял декабрь, и уже стемнело, когда неспешный поезд, пыхтя на подъемах, добрался до станции Эскби. Из него вышла горстка пассажиров, тут же исчезнувших во тьме станционного прохода. Воздух был сырой, в лицо дул влажный холодный ветер, пока я шел до площадки перед станцией, где стояли в ожидании два такси и – немного в стороне – большая черная машина. Едва я появился, навстречу мне сквозь мрак устремился мужчина в твидовой кепке.

– Доктор Пармиттер, – констатировал он. – Гарольд, сэр. Должен отвезти вас в Хоудон.

И то были единственные слова, произнесенные Гарольдом по собственному почину на всем пути, после того как он уложил мой чемодан в багажник и завел машину. По укоренившейся привычке он усадил меня на заднее сиденье, хотя я предпочел бы сесть рядом с ним, а поскольку, едва выехав из города, мы попали в непроглядную темень, поездка оказалась нудной.

– Далеко еще? – спросил я в каком-то месте.

– Четыре мили.

– Вы давно работаете у леди Хоудон?

– Давно.

– Как я понял, у нее слабое здоровье?

– Слабое.

От дальнейших попыток я отказался. Откинувшись на спинку прохладного кожаного сиденья, я молча ждал окончания нашей поездки.

На что я рассчитывал? Дом над оврагом, мрачный и одинокий, с плющом, прилепившимся к сырым стенам, ров, наполовину заполненный водой, со склонами, скользкими от зеленой тины, и дном, черным от застоявшейся воды? Престарелый, похожий на скелет дворецкий, высохший и скрюченный, да призрачная бестелесная фигура, плавно скользящая мимо меня по ступеням?

Что ж, дом и впрямь стоял на отшибе. Мы свернули с местного шоссе и проехали, по моим прикидкам, куда больше мили по ухабистой узкой дороге, однако под конец она неожиданно расширилась, и я увидел распахнутые настежь большие железные ворота. Подъездная дорожка так изгибалась, что поначалу впереди стояла сплошная темень, но потом мы довольно резко свернули вправо, проехали по низкому каменному мосту, и, вглядываясь в черноту, я увидел внушительный дом, из нескольких высоких верхних окон которого лился яркий свет. Мы остановились на гравийной площадке. Входная дверь, к которой вели каменные ступени, была открыта. Из нее тоже лился свет. В целом все это оказалось более привлекательным, чем я ожидал, и хотя дом был большим, выглядел он приятно, ни в малейшей степени не напоминая дом Ашеров [6], ужасные события в котором не выходили у меня из головы.

Симпатичный дворецкий, назвавшийся Стивенсом, провел меня двумя этажами выше, в прелестную комнату, отгороженную от угрюмой ночи длинными темно-красными шторами, где я нашел все, чего только мог пожелать, чтобы уютно скоротать время до утра. Пробило шесть часов.

– Ее сиятельство пожелала, чтобы вы присоединились к ней в синей гостиной в семь тридцать, сэр. Не сочтите за труд позвонить в колокольчик, когда будете готовы, и я провожу вас вниз.

– У леди Хоудон принято одеваться к обеду?

– О да, сэр. – Лицо дворецкого осталось бесстрастным, но в его голосе мне послышалось легкое презрение. – Если у вас нет смокинга…

– Нет-нет, благодарю, у меня есть. Просто я подумал, что лучше все же уточнить.

Смокинг с черной бабочкой я уложил в самый последний момент, поскольку не раз убеждался: лучше подготовиться излишне, нежели недостаточно. Но я и не догадывался, чего ждать от предстоящего вечера.

Стивенс прибыл без промедления, чтобы проводить меня вниз по лестнице и по широкому коридору, стены которого украшали большие живописные полотна и гравюры со сценами охоты. Здесь же стояли шкафы, полные всяких занимательных вещиц, в том числе масок, ископаемых и раковин, серебра и эмали. Шли мы слишком быстро для детального рассмотрения, и я лишь бросал по сторонам беглые взгляды, однако мысль о хранившихся в этом доме сокровищах, которыми мне, возможно, позволят полюбоваться, меня воодушевила.

– Доктор Пармиттер, миледи.

Мы оказались в чрезвычайно величественном зале с великолепным камином, перед которым стояло три больших дивана, освещенных светом ламп и пламенем. Лампы были тут повсюду, но горели вполнакала. На стенах висело несколько превосходных полотен: фамильные портреты Эдвардианской эпохи, сцены охоты, подборки небольших пейзажей, писанных маслом. В дальнем углу зала я заметил концертный рояль, рядом с которым стоял клавесин.