Роберт Чамберс - Король в Желтом

Вспомним отрывок из «Улицы Богоматери Полей»:

– Действительно, – улыбнулась она, – за мной будут приглядывать, ибо здесь мы под защитой богов. Вот… Аполлон, Юнона и Венера смотрят на нас с пьедесталов. – Она сгибала тонкие, затянутые в перчатку пальчики: – И Церера, и Геркулес, и… не узнаю…

Гастингс поднял глаза на крылатого бога, в тени которого они сидели.

– О, это Любовь, – сказал он.

Удивительно, но видевший Каркозу Алек остается в живых, как и его Женевьева. Возможно, дело в настоящем чувстве, которого Скотт из «Желтого Знака», увы, не испытывал к бедняжке Тэсси.

«Во дворе Дракона» – это тоже история города и безумия. Рассказчик ненадежен и набожен, но если церковь Богоматери Полей обещает влюбленным защиту и покой, то храм монсеньора Ц. становится ареной кошмара, а двор дома, в котором герой поселился, когда «был молод и вовсе не одинок» и, скорее всего, занимался черными делами, аморальными с точки зрения христианства, превращается в место Страшного суда.

Предательство – тяжкий грех, предательство любви – грех, тяжкий вдвойне: «Смерть и жуткое обиталище потерянных душ, куда моя слабость давным-давно низвергла его, исказили его образ для всех, кроме меня». Как бы ни было велико раскаянье, освобождения от мук совести не предвидится, слишком уж мрачные узы связывают персонажей. Фигура Короля в Желтом, взывая ко греху, таящемуся в сердце, выступает триггером шизофрении. Конечно, можно рассматривать этот рассказ как историю о зле, порожденном черной магией и проклятой книгой, но прелесть текста в том, что возможно вполне реальное и не менее ужасное его толкование. Что увидеть в конце – деперсонализацию или предсмертный бред – решать читателю.

Любовь ведет Джека Трента навстречу безумию войны, а безымянного туриста – в объятия «желтой» Жанны д’Ис. В жуткой «Улице Четырех Ветров» покойница посылает возлюбленному весточку и помрачает его разум. Сумасшествие и страсть идут рука об руку: слушателя сказки об убийстве интересует только один вопрос – была ли «la belle dame sans merci» [116]прекрасна? Те, кто видят в фигуре Короля Смерть – гостя на балу Просперо [117] См. «Маску Красной Смерти» Эдгара По. – ошибаются. Гиады замолкают [118], ибо безумие страшнее гибели. Мир – царство fantastique , и Король действительно правит им. Пьяная вылазка не убила героя «Рю Баррэ» (из признаков «желтого» в рассказе только кошмар – река охры, в которой тонет Эллиотт, тонко чувствующий художник), и все же любовь, что могла расцвести, погибает. Сорванная роза обнаруживается в петлице фатума и увядает в ирреальных желтых лохмотьях – «призрак прошлого не явится вновь».

Большинство этих историй посвящено утрате, отсюда – переклички (призраки и герои, переходящие из одного рассказа в другой); ощущение хрупкой красоты бытия; тени, предчувствия, взгляды статуй, сплетающиеся в один зыбкий гобелен; мертвое шато д’Ис в одном шаге от охваченного войной Парижа. Сама книга – не Чамберс – бросает вызов читателю, заставляя усомниться в реальности и впустить fantastique в свою жизнь, ведь Каркоза ближе, чем кажется, и Король готов снять маску.

«Не насмехайтесь над дураками, их безумие тянется дольше нашего… Вот и вся разница». – Здесь и далее примечания переводчика.

Rex ( лат .) – король.

Приспособление, которое используют живописцы, чтобы поддерживать ведущую руку при работе над мелкими деталями картины.

Букв.: «изящные искусства» ( франц. ). Национальная высшая школа изящных искусств в Париже.

Музыкальный инструмент, разновидность клавесина.

Река, правый приток Сены, по берегам которой тянутся поселения.

Роберт Браунинг, «Андреа дель Сарто».

Пс. 103:22.

Вероятно, имеется в виду Св. Павел.

Евр. 10:31.

Имеется в виду битва в окрестностях Эт-Тель-эль-Кебира 13 сентября 1882 года, решающее сражение англо-египетской войны, завершившейся превращением Египта в британский протекторат.

( франц .).

Слуги, стремянные (франц.).

Сокольничий (франц.).

Ловчим, главным псарем ( франц. ).