Роберт Чамберс - Король в Желтом

– Послушай! – воскликнул его друг. – Кажется, я серьезно влип. Знаешь, что я сделал? Встретил его на улице… или в Люксембургском саду… и познакомил с Валентиной!

– Он был не против?

– Поверь мне, – торжественно сказал Клиффорд, – бедняга не знает, что за штучка Валентина… какова она на самом деле. Он – пуританин в квартале, где чистые сердца столь же редки, как и слоны. Я слышал разговор между этим гадом Лоффетом и аморальным прыщом Боулзом, и это открыло мне глаза. Говорю тебе, Гастингс – славный малый! Здоровый, чистый парень, выросший в сельской местности, считающий, что каждая забегаловка – это остановка на пути в ад… что же до женщин…

– Что же?

– Что же, – сказал Клиффорд. – Он думает, что опасная женщина – это Иезавель на картине.

– Возможно, – согласился его друг.

– И все же он славный, – сказал Клиффорд, – и когда утверждает, что этот мир чист и добр, как его сердце, клянусь, он прав.

Эллиотт провел по наждаку углем и, заострив его, вернулся к рисунку.

– От Ричарда Осборна Э. он никогда не услышит ничего дурного.

– Это мне урок, – сказал Клиффорд и развернул маленькую розовую надушенную записку, лежавшую на столе перед ним.

Прочитав ее, он улыбнулся, просвистел пару тактов из «Мисс Гельетт» и уселся писать ответ на лучшей кремовой бумаге. Когда письмо было окончено и запечатано, Клиффорд взял трость и заходил по мастерской, насвистывая.

– На прогулку? – не оборачиваясь, поинтересовался сосед.

– Да, – ответил он и задержался у плеча Эллиотта, глядя, как тот углубляет цвета кусочком черного хлеба.

– Завтра воскресенье, – заметил Клиффорд, немного помолчав.

– И?.. – настаивал Эллиотт.

– Ты видел Колетт?

– Нет, мы встретимся вечером. Она, Роуден и Жаклин идут в Булан. Полагаю, вы с Сесиль тоже там будете.

– Увы… нет, – ответил Клиффорд. – Сесиль сегодня ужинает дома, а я… я решил отправиться в Миньон.

Эллиотт неодобрительно взглянул на него.

– Ты можешь отправиться в Ля Рош без меня, – продолжал Клиффорд, отводя глаза.

– Что ты собираешься делать?

– Ничего особенного, – заверил Клиффорд.

– Не лги! – презрительно ответил его друг. – Люди не бегут в Миньон, когда есть столик в Булан. Кто она?.. Впрочем, я не хочу знать… что толку! – Его голос звенел от сожаления и гнева. Он стукнул по столу трубкой. – Что толку следить за тобой? Что скажет Сесиль… да, что она скажет? Увы, ты не в силах быть верным и пары месяцев, клянусь Юпитером! Люди в Квартале снисходительны, но твое поведение оскорбляет меня и всех здесь живущих!

Он резко поднялся, надел шляпу и пошел к двери:

– Одному небу известно, как все смертные терпят твои выверты, но я следую их примеру. Будь я Сесиль или одной из глупышек, с которыми ты играешь и будешь, по всей видимости, играть… будь я Сесиль, я бы тебя выпорол! Пойду в Булан, улаживать дела и извиняться за тебя, как обычно. Мне неважно, куда ты направишься, но, клянусь черепом скелета из мастерской, если не вернешься завтра с набором для эскизов в одной руке и Сесиль – в другой, если не вернешься трезвым и бодрым, мы расстанемся, и пусть другие думают, что хотят. Доброй ночи!

Клиффорд простился с другом с самой любезной улыбкой, которую смог изобразить, и сел, глядя на дверь. Вытащил часы, дал Эллиотту десять минут, чтобы исчезнуть, и позвонил консьержу, бормоча:

– О боже, боже, какого черта я делаю?..

– Альфред, – сказал он, когда явился косоглазый человек, – умойся и наведи блеск, Альфред. Смени свои сабо на пару туфель. Надень лучшую шляпу и отнеси это письмо в большой белый дом на улице Дракона. Ответа не надо, mon petit [86]Альфред.

Консьерж ушел, фыркнув, – в звуке слились недовольство поручением и желание угодить мистеру Клиффорду.

Оставшись один, молодой человек не спеша примерил все красоты их с Эллиоттом гардероба. Время от времени он прерывал свой туалет, чтобы извлечь пару нот из банджо или поиграть с бегавшими вокруг бульдогами.

«У меня есть еще два часа», – подумал Клиффорд и взял пару шелковых носков Эллиотта, которые бросал собакам вместо мяча, пока не решил, что пришло время надеть их.

Затем он зажег сигарету и оглядел фрак. Вынув из карманов четыре платка, веер и пару мятых перчаток, длиной с его руку, он решил, что костюм недостаточно éclat [87], и принялся изучать другие варианты. Эллиотт слишком худ, кроме того, его вещи были сейчас под замком. Костюмы Роудена, вероятно, поношены, так же, как и его собственные. Гастингс! Вот кто мог бы помочь! Но когда Клиффорд, набросив домашнюю куртку, забежал к приятелю, его уведомили, что тот ушел около часа назад.