Роберт Чамберс - Пенумбра. Шесть готических рассказов.

Что-то — скорее всего это была сова, вынырнуло из сумрака и вернулось обратно, будто испугалось чего-то, и я услышал далёкий голос, как будто сдавленный крик, что разнесся по водной глади — Изольда!

Тогда, впервые за всё время, я решил быть честным с собой, поскольку моё сердце требовало, чтобы я дал выход своим чувствам; и я выкрикнул её имя. Мои глаза заливала вода, когда я снова поднял голову — прилив вновь настиг меня; и моё сердце бешено билось в груди.

— Хватит, хватит, — тверди я себе, но моё сердце не солгало мне, поскольку, когда я поднял голову к небу, я увидел, что она была рядом, стояла неподвижно, и всё ещё шептал её имя: — Изольда.

Она протянула ко мне руку.

— Мне было так одиноко — сказала девушка. — И я пошла на нашу поляну, но в лесу полно испуганных существ, и они напугали меня. Что случилось с ними? Почему все бегут в горы?

Взявшись за руки, мы гуляли по берегу, и шум дамбы был ниже звука наших голосов.

— Почему ты бросил меня, даже не объяснившись, там, у источника?

— Я оставил тебя?

— Да, ты сделал это. Ты и твой пёс довольно проворны — не всякий зверь так карабкается по склонам. Ох, как же ты тогда напугал меня.

— Я оставил тебя…

— Да, после…

— После?

— Ты ведь поцеловал меня…

Затем мы склонились над тёмной, мутной водой, усыпанной звёздами. Точно так же, как тогда мы сделали это над источником.

— Ты помнишь? — спросил я.

— Да. Видишь — звёзды растворились в воде. На её поверхности лишь лилии, а звёзды там, глубоко под толщей воды.

— Что это за цветок у тебя в руках?

— Это водяной лотос.

— Расскажи мне о Лунном старце, Дзил-Нбу и Кюэнь-Ёине. — прошептал я ей на ухо, поднимая голову, чтобы видеть её глаза.

— Тебе и правда так сильно хочется это узнать?

— Да, Изольда.

— Всё то, что я знаю, как и я сама, теперь принадлежит тебе. Подойди ближе. Что именно ты хочешь узнать о Лунном Старце? Лунный старец — Дзил-Нбу, и владыка Кюэнь-Ёиня. Он живёт на Луне. Он стар. Очень и очень стар. И прежде, чем он вернулся, чтобы вновь управлять Кюэнь-Ёинем, он так же был стариком, который связывал красной нитью судьбы души мужчин и женщин, которым суждено быть вместе, ведь как только он завяжет свой узел — ни что на свете больше не будет способно разлучить их. Но всё изменилось с тех пор, как он пришел править Кюэнь-Ёинем. Теперь он больше не следует этому пути, он изменил самому себе, самому свету, и он создаёт из частей своего тела ужасных монстров, которых он называет Синь. Это существо чудовищно, поскольку у него не одно тело, а сотни и сотни тысяч разных тел, живые существа без ртов, слепые и живущие по воле хозяина; они отчаянно сражаются за жизнь, как сверженный монарх цепляется за потерянную власть. Все они одно целое, и в то же время каждый из них вполне самодостаточен. Однако, если ранить хоть одно существо, все почувствуют его боль. Это мерзко — огромная живая масса этих существ, подчиняющихся воле своего владыки.

— Кто рассказал тебе об этом?

— Мой приёмный отец.

— И ты веришь ему?

— Да. Я тоже видела одно из этих существ — Синь.

— Где, Изольда?

— Здесь, в лесу.

— То есть ты хочешь сказать… тут есть Синь?

— Да, я думаю, в озере…

— Так Синь живёт в озере?

— Да, и в семи морях тоже. Но я не боюсь их.

— Почему?

— Потому что я ношу символ Кюэнь-Ёиня.

— Тогда мне, наверное, угрожает опасность — улыбнулся я.

— Да, но сейчас я защищаю тебя. Хочешь ещё что-нибудь узнать о Синь? Когда Синь намереваются убить кого-нибудь из смертных, летучие мыши снуют над озером всю ночь.

— Кто такие псы Йета, Изольда?

— Псы Йета — это собаки без головы. Это духи убитых детей, что в час ночной бродят по лесу и плачут, упиваясь своей печалью.

— И ты в это веришь?

— Да, потому что я ношу желтый лотос.

— Желтый лотос?

— Желтый — символ веры.

— Во что?

— В Айн — сказала она тихо.

Через некоторое время я спросил:

— Изольда, а ты знаешь что-нибудь о Боге?

— Бог и Ксанги — одно и то же.

— Ты когда-нибудь слышала о Христе?

— Нет, — ответила она тихо.

Ветер вновь загудел в кронах деревьев. Я почувствовал, что она крепче сжала мою руку.

— Изольда, ты веришь в чародеев?

— Да, Кюэнь-Ёинь — это чародеи. Лунный старец — чародей.

— А ты видела их колдовство?

— Да. Колдовство — спутник драконов Синь. Что-нибудь ещё? Мой амулет — золотой шар, символ Кюэнь-Ёиня. Ты ведь видел, как он изменялся? Как плясали драконы в алом пламени?

— Да, — коротко ответил я. А затем я понял, что кое-что упустил, поскольку внезапная дрожь во всем теле послужила первой ласточкой грядущего ужаса. Баррис так же чётко и зловеще рассказывал о культе этих чародеев, и тоже видел, как плясали драконы на золотой сфере.