Роберт Чамберс - Пенумбра. Шесть готических рассказов.

Такова была наша не совсем обычная жизнь в лесу, пока нашему братцу Сизару не исполнилось девять лет, мне семь лет, а нашей сестрёнке — пять. Именно тогда случилось то, что стало основой для этого рассказа, с которым вы и ознакомитесь далее.

Однажды, отец пришел домой позже обычного; он вернулся с охоты ни с чем, потому что очень не вовремя рассвирепела буря — снег валил, не переставая, и теперь отец не только продрог, но и был в крайне дурном расположении духа. Он, наконец, принёс долгожданные дрова, и мы все втроём радостно принялись помогать ему, разжигать огонь, высекая кремнем искры. Внезапно, он схватил малышку Марселлу за руку, и отшвырнул её в сторону. Она упала и разбила губу, которая теперь сильно кровоточила. Мой братец побежал ей на помощь. Привыкшая к подобному, она побаивалась отца, но не решалась плакать при нём, но сейчас я видел, как её глаза наливаются слезами. Наш отец подвинул стул ближе к огню, пробормотав что-то не очень целесообразное к пересказу по поводу всех женщин, и занялся огнём, от которого мы с братом отошли, когда увидели, что произошло с сестрёнкой. Вскоре вспыхнуло яркое пламя; но мы, обычно всегда гревшиеся подле него, на этот раз держались в стороне. Марселла, чья губа всё ещё кровоточила, стояла в углу и мы с братом были рядом, в то время как отец в одиночестве угрюмо смотрел на огонь. Мы стояли так, где-то часа пол, когда внезапно услышали завывание волка во дворе, прямо под нашими окнами. Отец встал и взял ружьё, меж тем вой повторился ещё несколько раз. Отец замер, ещё какое-то время посмотрел на пламя, засыпал его землёй и поспешно покинул дом, закрыв за собой дверь. Мы все ждали (с тревогой прислушиваясь к каждому шороху), и нам казалось, что если ему удастся подстрелить волка, то он придёт домой в лучшем настроении. Он был очень суров с нами, и особенно с сестрёнкой, но мы все равно любили его. Лучше всего, когда он был весел и счастлив — чего ещё нам было желать? Тут я отступлю немного, и скажу, что может быть, не было на свете трёх детей, которые бы так сильно заботились друг о друге. Мы никогда не ругались между собой и не спорили, как другие дети; и если и возникали какие-то разногласия между мной и братцем Сизаром, сестрёнка Марселла подбегала к нам и целовала нас обоих, дабы своими устами установить мир между нами. Марселла была чудесной, милой девочкой. Я могу вспомнить её прекрасный облик даже сейчас… Ах! Бедная, бедная сестрёнка Марселла!

Мы ожидали какое-то время, пока прозвучит выстрел, но его не было, и тогда Сизар сказал:

— Отец, наверное, пустился в погоню за волком, и теперь не понятно когда будет дома. Марселла, позволь нам умыть тебя — у тебя все губы в крови. Хватит нам уже стоять тут — пошли, разведём огонь и согреемся.

Мы так и поступили, ожидая его до полуночи, каждую минуту всё чаще задаваясь вопросом, почему отец так и не вернулся домой. Мы не знали, грозила ли ему какая-то опасность, поэтому решили для себя, что он просто увлёкся охотой.

— Я только одни глазком взгляну, может папа идёт домой, — сказал Сизар, подходя к двери.

— Осторожно, — сказала Марселла. — Если там волки, мы не сможем защититься от них, братик.

Мой брат осторожно приоткрыл дверь, всего на пару дюймов, и выглянул наружу.

— Я никого не вижу, — сказал спустя некоторое время он, а после вновь присоединился к нам у огня.

— Мы не ужинали, — сказал я.

Еду всегда готовил отец. Он жарил мясо, как только возвращался домой. За время его отсутствия само собой у нас не появилось ничего — со вчерашнего дня осталось лишь пару кусочков.

— Когда наш папа вернётся с охоты, Сизар, — сказала Марселла, — я думаю, он будет рад тому что ужин уже готов. Давайте приготовим ужин для него и для себя.

Сизар встал на стул, чтобы дотянуться до полки, где лежало мясо — он уже точно не помнил, что это было, не то оленина, не то медвежатина. Мы поделили его на порции и сделали с ним всё тоже, что обычно делал папа. Мы все были заняты тем, что накрывали на стол, поджидая его прихода, когда мы услышали звук рога. Мы услышали какой-то шум снаружи, и через минуту зашел отец, пропустив вперёд себя девушку и высокого, черноволосого мужчину в охотничьей шубе.

Теперь, наверное, стоит рассказать вам о том, что тогда случилось. Когда мой отец вышел из дому, он сразу же увидел большого, белого волка примерно в тридцати ярдах от него. Как только зверь понял, что его заметили, он медленно начал отступать назад и скалить зубы, издавая угрожающий рык. Мой отец начал медленно подходить ближе. Волк не убегал, он скорее пытался держать его на определенной дистанции от себя. Мой отец был человеком действия — он не хотел стрелять, не будучи точно уверенным, что пуля попадёт в цель. Погоня продолжалась какое-то время, волк уже практически скрылся в заснеженной чаще; но вдруг остановился, обернулся в сторону преследователя и оскалился, повторяя всё как в первый раз. Пытаясь догнать зверя (белые волки для нашей округи — большая редкость), отец продолжал погоню ещё несколько часов, в течение которых ему постоянно приходилось преодолевать высокие заносы и взбираться на пологие склоны, прокладывая себе путь по пересечённой местности.