Наталья Якобсон - Изувеченный [litres с оптимизированной обложкой]

Клер вдумчиво повертела глобус, стоявший возле книжных стеллажей. Что вообще она знает о Венеции? Пожалуй, в ее распоряжении всегда имелись лишь энциклопедические сведения, да и то довольно скудные. Венеция – город в Северной Италии на берегу Адриатического моря. В Средние века он был центром Венецианской республики. Сейчас это столица региона Венето и весьма лакомый кусочек для туристов. Он построен на ста восемнадцати островах Венецианской лагуны, в нем насчитывается сто пятьдесят каналов и четыреста мостов. Все, кто ездил туда, поражены необычным водным транспортом: речными трамваями-вапоретто, паромами, барками, гондолами, мини-метро. Вроде бы план построить там большое метро провалился из-за дороговизны и опасности такого сооружения. А тяжесть зданий и промышленный забор воды из артезианских скважин провоцируют постепенное затопление города.

Ей всегда казалось, что идея выстроить город на воде была слишком безрассудной и когда-нибудь он снова уйдет под воду. Это лишь вопрос времени, а еще растущей агрессивности тех существ, которые обитают под ним. Есть ли там и вправду эти существа? Злит ли их то, что над местом их водного обитания возведен город? Или они, напротив, рады тому, что вблизи появилось так много пищи? Часто ли в Венеции исчезают неосторожно приблизившиеся к воде туристы? Вопросы вертелись у Клер в голове, и она бесцельно вертела глобус, будто он мог дать какой-то ответ. А еще в мозгу вертелись обрывки когда-то прослушанных лекций. Клер даже делала конспекты, которые должны были где-то сохраниться, в каких-то потрепанных тетрадках и блокнотах. Теперь она помнила только, что город построен на сваях из лиственницы, прорастающей в Альпах, которая почти не гниет в воде и из которой получают смолу, известную как венецианский терпентин. Почему-то ей мерещились когти и зубы-иголочки, дерущие эти сваи. А еще скользкие чешуйчатые тела в воде с человеческими туловищами и перепонками на пальцах. Интересно, как давно они обитают в глубинах? С космических времен, описанных Лавкрафтом? Еще раньше? Раньше, чем область Венетия подверглась нашествию вестготов, гуннов Аттилы и лангобардов. Раньше, чем возникли Равенна и город на континенте, именуемый Аквилея. И уж конечно, намного раньше, чем на островах Маламокко и Торчелло основали первый центр будущей Венеции. Все дело было, наверное, не в городе и его жителях, а в том, что он стоит прямо на воде. Если вместо широких дорог дома, подобно рекам, разделяют каналы, то существам из воды легче сюда проникать. Что они с успехом и делали. Клер подумала, как много жертв им можно найти, например, во время карнавала.

Клер почему-то не хотелось ехать на экскурсию в Венецию, хотя почти все ее друзья побывали там и очень хвалили местные достопримечательности. Ее многократно уговаривали поехать с компанией на венецианское биеннале, но она каждый раз находила предлог, чтобы отказаться. В Венеции будто осталось что-то мрачное. Что-то похожее на шрам от пореза. Стоит растревожить его, и он опять закровоточит. Так же и этот город, с виду похожий на иллюстрации к книге о сказочных странах. Необычайно красивые виды манят, но стоит тут очутиться, и снова откроется какая-то рана.

Клер вспомнила о ране под футболкой и поморщилась. Даже если снова пойдет кровь, на фоне черного хлопка она будет незаметна. Черный цвет все скрывает.

А еще есть толща зеркала, которая тоже скрывает слишком многое. Клер глянула на свое отражение. Сегодня оно было одно. Никакой призрак не смеялся над ее тщетными попытками урезонить зло с другой стороны зазеркалья. Возможно, ее пролитая кровь действительно лишает его сил на какое-то время. Если так, то насколько долгим может быть это время? Настолько же долгим, насколько сильна нанесенная рана? Действительно ли он боится ее боли или она просто хочет думать так?

Когда чего-то слишком сильно хочется, то желание затмевает разум и ты начинаешь принимать любую мелочь за начало его осуществления. Вот и сейчас Клер встрепенулась от звука телефонного звонка и тут же схватила трубу, ожидая услышать голос Шанны. Но на другом конце провода была Ирен. Она трещала что-то без умолку о ежегодной встрече выпускников и только что открывшейся выставочной галерее, в которую Клер не мешало бы обратиться со своими художественными работами. Болтушка Ирен слишком много на себя брала, без конца докладывая ей о выставках, вернисажах и студиях, где не хватает именно ее работ. Клер не могла дождаться момента, когда собеседница выговорится. Клер слушала и жалела о том, как опрометчиво поступила, когда сообщила свой телефонный номер всем бывшим приятельницам и однокурсницам. Многие из них, как оказалось, умели проявлять редкую надоедливость.