Наталья Якобсон - Изувеченный [litres с оптимизированной обложкой]

Хотя иногда Корделии казалось, что это множество гномов работает на Донатьена, неустанно выплавляя и высекая драгоценные предметы для его дворца. Только они могли сделать такие зеркала, в которых отражается потусторонний мир. И чаще всего эти зеркала кажутся окнами или порталами. А редкой красоты рамы в виде цветущего папоротника или плюща являются всего лишь оправой для космической черноты. В темноте казалось, что в зеркало, обрамленное золотом, можно упасть, как в яму. Корделия протянула вперед руку, чтобы коснуться изысканной оправы в форме свитых венком русалочьих тел, однако ее пальцы коснулись зеркального стекла. Корделия тут же их отдернула. Ей показалось, что ее собственное затененное отражение пытается схватить ее за руку и утащить в глубь зеркала.

Она отвернулась с такой поспешностью, что сама испугалась. И все равно навязчивое ощущение того, что отражение в нем все еще следит за ней, преследовало ее еще долгое время.

– Колдовать так же просто, как вдевать нитку в ушко иголки, наматывать клубок или делать размеренные стежки. Нужно только знать принцип, а дальше дело лишь за усердием. Когда-нибудь люди поймут, что магия не сложнее, чем ремесло или грамота, необходимо лишь получить азы знаний и использовать их с умом, – вспомнились ей наставления Донатьена. Помнится, тогда она возразила ему, что колдовство – это грех, а он лишь с улыбкой укоризненно покачал головой. И какой хищной была эта улыбка!

Теперь Корделия снова чувствовала, что потерялась в его дворце, как в зазеркалье. Такое чувство приходило к ней каждый раз, когда она оказывалась здесь одна и начинала блуждать по пустым анфиладам в поисках нужного ей пути. Столько лестниц, столько переходов, столько крытых галерей… И все это великолепие умещается меж венецианских каналов. Дворец – как шкатулка, уместившая в себе целое собрание редкостей и удивительно роскошных предметов.

Было бы удовольствием блуждать здесь, если бы не осадок чего-то тяжелого и черного. Ощущение висело в воздухе, как дым от костра. Корделия понимала, что не должна входить в дом, где совершаются магические ритуалы. Это не по-христиански. Ей нужно держаться отсюда подальше. За чародеев нельзя молиться. А ей часто, очень часто хотелось молиться за Донатьена, каким бы он ни был.

Может, поэтому его судьба и была рядом с судьбой Анджелы. Они двое равных. Противоположности таким ни к чему. Вероятно, сказалось некое предначертание в том, что Анджела родилась женщиной его круга и его интересов. Вместе такие люди могут вершить свои черные обряды хоть целыми поколениями.

Корделия же была простой и религиозной. Она верила в добрые силы, в самопожертвование ради добра, в помощь ближнему, в разделенную любовь… Ну, в последнее было лучше не верить, как оказалось. Хотя всегда есть возможность заменить любовь к человеку, который тебя отверг, любовью к богу. Она залечит раны. А легкие наговоры с примесью молитв помогут забыть… Корделия уже знала, что сделает после свадьбы Донатьена. Она попросит у Донатьена денег на изысканную ткань и сошьет себе сорочку, вплетая в нить наговоры забвения. Если потом все время носить эту сорочку под корсетом и не снимать, то она перестанет думать о нем. Должна перестать. До сих пор ее наговоры, скрепленные шитьем нитками, не подводили ни ее, ни ее заказчиков. Ее благодарили. Лишь из-за бесконечной благодарности клиентов ее до сих пор не привлекли к ответственности перед инквизицией. Всегда нашлись бы знатные господа, готовые защитить свою любимую швею, к которой без конца обращались то с одним, то с другим особым заказом.

Интересно, кто из клиентов порекомендовал ее Донатьену? Кто разрушил спокойствие ее жизни своими неосторожными похвалами? Хоть бы у него, неосторожного, отнялся язык!

Корделия до боли прикусила свои губы. Как она могла такое подумать! А если ее пожелание сбудется? Обычно ее пожелания всегда сбывались, чего бы и кому бы она ни желала. Нужно быть осмотрительнее, ведь она еще не знала молитвы или заговора, способного изменить то, что она уже сделала. По наивности она думала, что такой заговор и не потребуется. Ведь она никогда и никому не желала зла. И вот этот день настал. Она бы никогда не подумала, что такое может произойти! Как можно желать зла кому-то? До сих пор ей это было непонятно. Она хотела лишь добра другим. Хотела, чтобы у людей, окружающих ее, не было никаких горестей и печалей. Теперь все вдруг изменилось. Начал хрупко трещать и меняться подобно зеркалу ее внутренний мир. Это все влияние дворца Донатьена. Он был способен менять людей, каким-то образом подрывать их внутренние устои и даже лишать разума.