Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

— Он играет главную роль в спектакле летней ярмарки, — ответил Облонг.

Сэр Веронал зашел с другой стороны:

— А что говорят у меня за спиной?

— Вы являетесь катализатором перемен в месте, которое никогда не меняется, — прощебетал Облонг.

«Господи, Облонг тоже изменился», — подумала Орелия.

— Перемен к лучшему, конечно же, — поспешно добавил Облонг.

— Неужели? Разве это не величайший дар — находиться среди вновь обретенных друзей и иметь возможность узнавать, являются ли они таковыми на самом деле? Паскаль был прав — если бы все знали, что говорят у них за спиной, в мире не нашлось бы и четверых друзей.

Орелия поежилась. Сэр Веронал получил бы истинное удовольствие, разоблачая фальшивых друзей и придумывая им наказания. Богатство заставило его с подозрением относиться к прихлебателям; он жаждал преклонения, но готов был уничтожить любое несогласие. Она подумала о тете, наказанной за проступок другого человека, жившего столетия назад. «Успокойся», — сказала она себе.

Облонг продолжил гнуть свою линию:

— Вы меня как-то спросили, почему я приехал в Ротервирд. Могу ли я спросить вас о том же?

— Город, окруженный тайной, — что может быть более соблазнительным? Только где искать подсказки? Кругом одни правила и предписания. — Сэр Веронал сделал глоток. — Разве что в Эскатчен Плейс?

Замечание обнажило его слабое место. Сэру Вероналу нравилось играть с жертвой, но тут Облонг удивил Орелию:

— Занятно, что вы упомянули Эскатчен Плейс. После пожара старик Винч…

— Финч, — поправила его Орелия.

— Он позвал нас к себе.

Что это Облонг надумал?

— Эскатчен Плейс — запретная территория, — заметил сэр Веронал, — так зачем же вас туда пускать?

— Мы обсуждали различные гравировки. Ему хотелось доказать свою правоту.

Сэр Веронал улыбнулся и встал:

— Мистер Облонг, я всегда стараюсь быть катализатором перемен. Надеюсь, Ротервирд не станет исключением. Желаю вам приятного вечера. Пора уделить внимание другим, иначе люди решат, что хозяин паба ими пренебрегает.

«Как он спокоен, — подумала Орелия. — Этот человек точно знает, кто он такой и к чему стремится». Отвлекшись на сэра Веронала, Орелия не заметила отсутствия самого яркого ротервирдца. Не пришел Сноркел, который в обычных обстоятельствах ни за что не пренебрег бы возможностью искупаться в лучах чужой славы. В поместье он так и вился вокруг сэра Веронала, а здесь его и близко не было.

У пианино три обладателя лучших голосов как раз исполняли местную балладу под названием «Человек, который пытался выпить лунный свет» под аккомпанемент школьного учителя пения.

— Вы только посмотрите! — произнес пианист. — Маленький мышонок.

Белый грызун сидел на крышке пианино, сверкая красными глазками и, судя по всему, наслаждаясь музыкой. Кто-то закричал, кто-то разбил бокал, ужас смешался с весельем, а мыши заполонили все углы.

Припомнив полный боли взгляд мэра на майской ярмарке, Орелия тут же заподозрила в нечистой игре отсутствующего Сноркела, но с таким же успехом он мог нанести Сликстоуну удар пуховкой от пудры. Сноркел понятия не имел, с кем решил бодаться, и, повторяя ошибку Ференсена, слишком поздно взялся за дело.

— Ну что же вы, хватайте их! — завопила Облонгу мисс Тримбл, втайне боявшаяся мышей.

Не имея особого желания ловить мелких грызунов, историк решил держаться от них подальше, для вида изображая хватательные движения.

— От вас никакой пользы, — проворчала мисс Тримбл, чье настроение испортилось еще больше из-за исчезновения Джонса.

Орелия отметила, что на лице сэра Веронала отражалось веселье — и никакого удивления. «Сликстоун Армс», должно быть, и правда стал для него ненужным излишеством. Вероятно, он уже все знал и получил все, что хотел, — плиту, книгу, камни. Как же они собирались его остановить?

После собрания в Эскатчен Плейс Валорхенд впала в мучительную нерешительность. Мастер пробежек и шпионажа Джонс доложил о том, что Стриммер наведался в поместье. Ученый явно вступил в гвардию сэра Веронала. Ответа от Ференсена на сообщение о «Книге римских рецептов» не последовало. При всем своем отчаянном желании изучить точку перехода и проанализировать ее воздействие на материю, Валорхенд не спешила снова сталкиваться с женщиной-паучихой. У нее не было ни явных союзников, ни четкого плана. Немного утешала лишь вероятность того, что предком Валорхенд был Фортемейн, единственный человек, у которого хватило ума и сил побороться со Сликстоуном и Уинтером.