Стивен Кинг - Глаза дракона [litres]

– Теперь пошли вон! – крикнул Бесон. – Убирайтесь! Катитесь домой и отругайте ваших матерей за то, что они произвели на свет таких неуклюжих выродков!

Они прошли мимо Питера – парень, уронивший дом, жался к стенке, будто боялся заразиться, – и Бен еще раз встретился с ним взглядом. Питер вздрогнул, увидев в глазах друга любовь и печаль. Затем парни вышли.

– Ну вот, мой принц, – сказал Бесон. – Что тебе еще принести? Кукольные платья? Или шелковые подштанники?

Питер медленно повернулся и посмотрел на него. Бесон мгновенно опустил взгляд, вспомнив, как Питер совсем недавно избил его так, что синяки не сходили неделю.

– Ладно, дело твое, – пробормотал он. – Но теперь мне придется поставить тебе стол. И стул, на котором ты будешь сидеть, когда играешь с ним. – Он состроил гримасу.

– И сколько это стоит?

– Я думаю, три золотых.

– У меня нет денег.

– Зато есть богатые приятели.

– Уже нет, – сказал Питер. – Я просто получил услугу за услугу.

– Тогда сиди на полу, пока не отморозишь задницу, и черт с тобой! – рявкнул Бесон и быстро вышел. Тоненький ручеек золотых иссяк, и это на неделю привело его в дурное настроение.

Питер подождал, пока закрылись все замки и запоры, и приподнял плетеный коврик. Под ним лежал клочок бумаги не больше почтовой марки с буквами, настолько маленькими, что Бен, должно быть, писал их с помощью увеличительного стекла.

Питер, уничтожь записку, когда прочтешь. Я не верю, что ты это сделал. Деннис тоже. Люблю тебя, как и раньше. Если тебе что-то понадобится, обратись ко мне через Пейну. Не сдавайся.

Глаза Питера наполнились слезами благодарности. Я думаю, настоящая дружба всегда стоит благодарности – слишком часто мир подобен суровой пустыне, и похоже на чудо, что в нем все же вырастают цветы.

– Старина Бен! – шептал он снова и снова не в силах вымолвить что-то еще. – Старина Бен!

Впервые он подумал, что его план при всем кажущемся безумии имеет шанс на успех. Потом он подумал о записке. Бен рисковал жизнью, когда передавал ее. Он не был принцем и вполне мог быть казнен. Если бы Бесон или его шакалы обнаружили бумажку, они наверняка выяснили бы, кто ее подбросил, и путь старины Бена к плахе оказался бы очень коротким.

Поэтому Питер не колебался: скомкав записку большим и указательным пальцами, он съел ее.

Думаю, вы уже поняли, каким образом Питер намеревался бежать, потому что вам известно больше, чем Пейне. Но пришла пора рассказать об этом подробнее. Он хотел использовать нитки из салфеток, чтобы свить веревку. Я знаю, многие из вас рассмеются, услышав это.

Нитки из салфеток, чтобы спуститься с высоты трехсот футов! – скажут они. Или ты, сказочник, сошел с ума, или Питер!

Ничего подобного. Питер отлично знал высоту Иглы и понимал, что нельзя брать из каждой салфетки слишком много ниток. Какая-нибудь прачка может заметить это, сказать подруге, и так это дойдет до… Бесона Питер не боялся: тупой сторожевой пес.

Дойдет до Флегга.

Флегг убил его отца…

…и Флегг наблюдает за ним.

Конечно, Питер думал о многом: о затхлом запахе салфеток, о том, кто удаляет с них гербы, – один человек или новый для каждой партии. Но больше всего он думал о том, сколько ниток брать из каждой салфетки. Наконец задача была решена.

И все равно, скажете вы, разве можно сплести из ниток веревку, достаточно прочную, чтобы выдержать сто семьдесят фунтов? Нет, похоже, ты шутишь!

Но те, кто так считает, забывают про кукольный дом… и про ткацкий станок в нем, такой маленький, что отлично мог ткать нитки из салфеток. Из него убрали нож для обрезки ткани, но все остальное осталось и работало.

Так кукольный дом, который еще много лет назад не понравился Флеггу, стал теперь единственной надеждой Питера на спасение.

Нужно быть более искусным рассказчиком, чем я, чтобы поведать о пяти годах, проведенных Питером на вершине Иглы. Он ел, спал, смотрел в окно на город; молился на ночь; видел сны о свободе. Летом в его камере было жарко, зимой холодно.

На вторую зиму он заболел гриппом и едва не умер.

Он лежал в жару под тонким одеялом, непрерывно кашляя. Сначала он боялся в бреду проговориться о веревке, спрятанной между двух неплотно уложенных камней в восточной стене «спальни». Когда лихорадка усилилась и ему стало хуже, веревка казалась уже ненужной. Он думал, что умирает.

Бесон и его подручные тоже так думали и ждали этого. Однажды ночью, когда за окном бушевала буря, Питеру в бреду явился Роланд. Принц был уверен, что отец пришел забрать его в Далекие Поля.