Йон Линдквист - Химмельстранд

Других детей нет ? А где они, другие дети? Вчера еще было полно детей.

Петер откинулся на сиденье и глубоко вздохнул. Какая тишина… голоса, продолжающие обсуждать, как им передвинуть кемперы, еле слышны. Идиотское предложение, но все повелись.

Ну что ж, теперь все зависит от него. Он обязан найти выход. Вывести людей из грозной и необъяснимой пустоты.

Детское воспоминание. Петеру девять лет. Ноябрь, довольно холодно. Он стоит перед дверью квартиры, которую они с матерью тогда снимали. Тянет за цепочку и достает из кармана ключ — и в этот миг слышит какой-то странный звук в подвале. Он роняет от страха и неожиданности ключ — цепочка длинная, ключ задевает колено. Он тянется за ключом и внезапно замирает: вдруг увидел себя со стороны. Тонкая, не по сезону, купленная в секонд-хенде курточка, замахрившиеся штанины джинсов. Стоит перед дверью кое-как обставленной квартирки, где он не чувствует себя дома, и внезапно понимает, какое серое и тоскливое у него детство… все время в бегах. И в эти секунды, когда отхлынула волна испуга, он понял, в чем его единственное желание.

Уехать. Уехать куда глаза глядят, оказаться где-то в другом месте.

Петер сжал в кармане ключ от машины. Что тогда было? Неопределенное желание поскорее вырасти, стать взрослым, самому распоряжаться своей жизнью. Оказаться в другом месте… Взросление — это и есть мираж «другого места». Есть и утешение: когда-нибудь, рано или поздно, ты все равно повзрослеешь.

А здесь? Подумать только, а вдруг на всей Земле не осталось никакого «другого места»…

Он резко мотнул головой, словно стряхивая наваждение.

Люди ему поверили, а сам-то он ни в чем не уверен. С другой стороны, они оказались где-то . Но из этого где-то всегда можно переместиться куда-то . Вот и всё.

Он слегка потянул ручку, и дверь, сыто чавкнув, захлопнулась — так и должны закрываться двери в новых дорогих машинах. Нажал кнопку старта и посмотрел в зеркало заднего вида — все как по команде повернулись в его сторону. Медленно развернул машину, поднял сжатую в кулак руку и наклеил улыбку — профессиональную улыбку тренера по аэробике: «Какие вы все красивые, какие вы все способные».

Они помахали ему в ответ, и его пронзила мысль — ладно бы красивые и способные, но — какие вы все одинокие … выброшенные в пустоту неизвестно куда, а главное — неизвестно зачем. Ни единого деревца… Хоть бы кустик — и то было бы веселее. Забавно — в машине одиночество ощущается не так сильно. Запах кожи, глухое урчание мотора, огоньки светодиодов на панели… даже само движение создает ощущение самодостаточности. Пусть маленькая, но собственная вселенная. Все-таки он от них уезжает, а не они от него .

Краем глаза заметил: Изабелла отделилась от группы и двинулась к нему. Как всегда, неизвестно, что от нее ждать: очередную порцию ругани или пожелание успеха.

— Слушай… если найдешь магазин, купи что-нибудь пожрать.

На лбу у корней волос выступили капли пота.

— А у нас ничего нет?

Изабелла обреченно покачала головой.

— Купи чипсы… шоколад…. Все равно что.

— По-моему, были бананы.

Изабелла вздохнула. Ее била мелкая дрожь. Тиреотоксикоз. Болезнь называется тиреотоксикоз. Можно есть сколько угодно много, и при этом не поправляться — повышенный обмен. Избыточное сгорание. Цена: неунимаемая дрожь и ручьи пота, когда сгорать нечему.

Петер посмотрел на ее дрожащие руки. И что произойдет, если им не удастся вырваться из этого заколдованного круга? Если кончится еда? Страшно подумать. Страшно — и почему-то интересно.

— Ты слышал, что я сказала?

— Слышал… — Он нажал кнопку, стекло поползло вверх…

…и придавил педаль газа.

Через минуту Петер оказался в удручающе зеленой, без единого ориентира, пустыне.

— Даже речи быть не может!

Дональд предложил передвинуть кемперы при одном условии: его собственный остается на месте. Естественно, тут же начались разговоры: все — так все.

Он посмотрел на Майвор и покачал головой — до чего же народ глуп… Ни у одного прицепа, кроме их с Майвор, не было стационарной пристроенной палатки. Разобрать, перенести и снова собрать — целая история. Но даже и этот аргумент излишен: Дональд и Майвор — старожилы. Они абонируют место в кемпинге «Салудден» уже пять лет подряд, каждый год на пять недель. В этом году расположились среди краткосрочных туристиков только потому, что как раз на то место, где они разбивал лагерь, упало дерево. И теперь они три недели вынуждены жить в этой суете, с бесконечными криками приезжающих на пару дней и уезжающих туристов — в кемпинге якобы не хватает персонала, чтобы распилить и убрать это чертово дерево. Дерево, правда, внушительное. Ствол чуть не метр в диаметре. С другой стороны — хорошо, что упало. Вовремя. Не дождалось их приезда.