Александр Васильев - Наш собственный конец света

Инсульт головного мозга с поражением левой половины тела.

А спустя несколько дней ему преподнесли еще более страшный диагноз.

Рак мозга во второй стадии, с невозможностью оперативного лечения.

За несколько месяцев его выходили, избавили от многих последствий инсульта. Но все это было уже ничем, в сравнении с той болью, что его ожидала.

Рак съедал его мозг, сжимал и колол.

В последнее время таблетки и уколы стали помогать все реже. И в плохие дни он лежал на голом полу в своей небольшой комнате и, свернувшись калачиком, стискивал в зубах кусок резинового шланга. В такие времена память была к нему благосклонна, и зачастую он не помнил практически ничего о своей агонии.

Были и такие дни, когда он чувствовал себя просто великолепно. Казалось, каким-то чудом его болезнь просто исчезла. Были легкость во всем теле, ясность в голове и чистый взгляд. Но последнее как раз постоянно и запирало его обратно в красно-серую комнату страха. Были легкость и радость, но стоило увидеть свое отражение, как все сразу исчезало. Больше не хотелось улыбаться и веселиться. Больше нечему было радоваться: когда там, в зеркале на него смотрел чрезмерно худой и бледный человек, с запавшими глазами и натянутой на череп кожей.

Глядя на себя, ему всякий раз хотелось разбить это отражение на сотни мельчайших осколков. Разбить и забыть.

Но в тоже время он боялся так поступить. Он боялся, что родители отправят его в хоспис. Там умирать не хотелось. Пытками были те дни, когда он проходил в нем курсы химиотерапии. Меньше всего ему хотелось ощутить это вновь, и еще меньше смотреть на таких же умирающих. И понимать, что сам он выглядит ничуть не лучше.

В его комнате висел календарь, на котором синим маркером отмечались дни, когда он вновь должен лечь в больницу для повторного лечения.

Частенько он иронично поглядывал на календарь. Раньше он заполнялся на три месяца вперед, а теперь только на один. Все понимали, что скоро все закончится и придет день, когда он ляжет в хоспис в последний раз.

Но его ирония никогда не длилась долго. Он осознавал, как тяжело ему придется умирать, и как скоро это может случиться.

И порой, глядя на картинку с ночным морем, изображенным на календаре, он задумывался над тем, что всегда хотел осуществить, что уже так недоступно. Но всякий раз на его иссохшемся лице проскальзывала легкая улыбка, и он несколько минут, стоя перед календарем, мечтал.

О том, что ему всегда хотелось попасть на море, увидеть его ночью, под миллиардами рассыпанных по черному бархату неба звезд. А перед этим, хоть немного попутешествовать. Прокатиться по стране: от одного придорожного отеля к другому, ради своей цели — безмятежной водной глади.

И, когда до очередной терапии оставался день, он решился.

Собрав в тихую рюкзак с вещами, половина из которых были таблетки, он выскользнул ночью из дома.

Денег было мало, но если есть скромно, и не останавливаться в отелях, то вполне может хватить на пару заправок бензобака его машины. Это была потрепанная и видавшая виды «ауди», которую ему на совершеннолетие подарил отец. В бардачке лежат полученные еще в школе права, а бак полон до отказа.

В ночной тиши спящего городка мотор машины взревел, словно раненый зверь, возвещающий о скорой гибели. Ей был необходим ремонт, но на это не было времени. Да и пути назад тоже не оставалось.

Выезжая из города, он взглянул на карту, пытаясь определить, сколько времени у него займет весь путь до моря, который второпях он выделил синим маркером.

Возможно три дня.

Легкая улыбка скользнула в сухих как папирус уголках его рта.

Проезжая по незнакомым дорогам, он думал о том, как должно быть красиво на море, и о том, будет ли у него в пути приключение или нет.

Думал о том, доедет ли он до своей цели, или умрет на дороге.

Боялся, что родители не дадут ему права выбора и, разыскав, вернут в хоспис. Короткая записка, оставленная на его столе, просила простить и понять. Но смогут ли они это сделать?

Время за рулем тянулось как резина, и усталость постоянно давала о себе знать. Вся его выносливость и сила уже давно были обглоданы раком. И это заставляло его очень часто останавливаться у обочины, что бы, закрыв глаза и разжевывая очередную таблетку, просто отдохнуть пару-тройку минут. Унять головокружение и резь в глазах.

Часто остановки длились дольше. Иногда часами, пока он лежал без сознания.

В пути он постоянно молил бога, что бы у него внезапно не случился приступ. Чтобы не стать причиной аварии, все же ехать приходилось по довольно оживленной трассе.