Александр Васильев - Наш собственный конец света

— Я сон. Но не тот, что когда-то назывался Морфеем. Да у меня, наверно и нет имени. — Парень присел на корточки. Дрожа от холода и противной мороси, он готов был сжаться в маленький комочек. Но, возможно, он просто устал. Пауза начала затягиваться, когда он продолжил: — Сергеем меня звали когда-то очень давно, и я уже не помню, сколько лет с тех пор минуло. Но я до сих пор не могу забыть ни одного сна, которые мне показали в свое время. Поначалу это было интересно, затем пришло непонимание, в основном на счет того странного человека, что всегда присутствовал в видениях. Вскоре это стало невыносимо.

Когда твой мозг просто взрывается от обилия ненужной тебе информации, то начинаешь потихоньку сходить с ума. Запираешься от своей жизни в дальней комнате, в которую со временем перестаешь пускать друзей, и даже родственников. Да и что в них толку, если тебе даже не о чем с ними поговорить, ведь вся твоя жизнь становиться лишь сном.

Продержался я так не долго. И, после очередного «Оставьте меня в покое», я был насильно доставлен в больницу. Изначально это было соматическое отделение, где лечат обычные болезни, но, после не долгого разговора, меня заперли в психлечебнице.

Парень на секунду замолчал.

А я вспомнил, что пару лет назад записался на прием к психиатру, но так и не решился к нему сходить. Страх лечь в психушку при ясном сознании был сильнее, чем медленное схождение сума у себя дома. Но была призрачная надежда, что там могут помочь.

— Их лекарства не помогали, а наоборот, делали сны более продолжительными. Тогда-то он впервые со мной заговорил. Это было во сне, и, конечно же, в тот момент, я не думал о том, что по ту сторону реальности я нахожусь в наблюдательной палате. Как не подозревал об этом и он.

Кто «он»? Не понимал я. Или ты то же кого-то видел в своих снах? Но тогда кто же ты? И почему ты так говоришь, будто ты это я?

— Он предложил мне остаться здесь навсегда, — продолжал парень. — Только теперь я сам буду составлять сны, и показывать их другим людям.

Еще одна пауза, и в моей голове пронеслось очередное «Ты о чем?».

— Помню, что еще долго не понимал, о чем он толкует. Ведь скажи, ты хоть раз воспринимал свой сон как сон? — Парень взглянул на меня без всякого выражения в глазах. Я отрицательно мотнул головой. — Вот и я не мог въехать в его бредни. А он хотел поменяться со мной местами.

Вдруг парень разразился громким смехом, который разлетелся по всему скверу. Я невольно осмотрелся, но, как ни странно, вокруг никого не было.

А смех все не прекращался. Истерический, и разразившийся так неожиданно, он был как гром среди ясного неба. Странный, как смех безумного ученого из мультфильмов, неожиданно создавшего оружие смерти.

И так же неожиданно наступила тишина.

Парень тихо подрагивал, свернувшись в маленький коричневый клубочек. Казалось, он вновь готов разразиться диким гоготом.

Но через пару секунд он совершенно спокойно продолжил:

— Как же он накололся со мной. Господи, я бы хотел видеть его глаза, когда он проснулся в одиночной наблюдательной палате, пуская слюни и не понимая, что происходит. Поменял шило на мыло.

Парень посмотрел на меня. Теперь его лицо выражало безумную радость — большие округленные глаза и широкая чуть оскаленная улыбка, превращали его лицо в маску из детских комиксов про сумасшедших злодеев.

— Понимаешь в чем вся проблема? — не снимая маски, продолжил он. — Нельзя так просто уйти из мира снов, где ты творец и живешь за счет других, кто в тебе нуждается. Нужно время. Да, черт возьми! — вскрикнул парень, — необходимо набраться терпения, чтобы среди миллиардов жизней найти одну, ту, которая способна тебя заменить. И это определяется ее восприятием твоего мира. Чем ближе, тем лучше. Но и здесь не все так гладко.

Я вздрогнул, толи от холода, толи от его слов. Но стало намного легче, когда он перестал смотреть на меня с безумием в глазах, и вновь отвернулся от меня.

— Его необходимо извести, лишить физических и эмоциональных сил, — сказал парень. — Что, в целом, не так уж и сложно, потому что жертва…

От этого слова меня передернуло.

— …не может наяву избавиться от своих снов. Но нужно и время. Просто так войти в чью-то жизнь наобум нельзя. Не хочется менять шило на мыло. А узнать о жизни человека из снов, которые сам создаешь, очень сложно. Ведь в мире грез мы другие. Психи кажутся умными, безногие ходят, а заключенные не всегда появляются в робах. Но остаются их повадки, которые приходится изучать на протяжении множества снов. Но нельзя быть и настойчивым, потому что впоследствии, норма в поведении стирается, как и нормальная жизнь. И это очень неудобно. Жертва может выжить из ума прежде, чем позволит себя облапошить.