Александр Васильев - Наш собственный конец света

— Да когда же они придут, — промямлил парень, дрожа всем телом. — У меня ломка уже начинается.

— Это не ломка, тебе просто невтерпеж.

— Не гамзи, тень холодная…

Захрустели кирпичи и в поле зрения показались еще трое «мучеников», судя по выражению их лиц. Но их улыбки жили отдельно и говорили, что им не плохо.

— Принесли? — тут же подскочил парень.

— Уройся, — буркнул один из троих. — У тебя есть? — спросил он у девчонки.

— Как всегда, кретин, чего опаздываешь? Мы тебя уже полтора часа ждем, — произнесла она и кинула в него рулон денег.

Наркоман ловко их словил и отправил в карман, из которого тут же достал два пакетика и два шприца и протянул их девчонке.

— У меня есть пара «кораблей», — весело произнес наркоман.

— Нужен буль, — буркнул парень, глядя на шприцы в руках у девчонки.

— Есть «Беламор».

— Ладно, я пошел.

— Ни разу спасибо не сказал.

— Ну… Да, ты права. — И парень медленно скрылся из виду.

Она осталась одна.

Все также светило солнце, было тепло.

Рядом валялись использованный шприц и закопченная ложка. Свою дозу она еще держала в руке.

Сколько они веселились, час, может меньше?

Все разбежались.

Девушка положила пакетик и шприц на кирпич и вытащила из кармана еще один пакетик.

— Я хочу быть счастливой…

Как всегда, без промаха.

Поршень на себя… Кровь пошла в шприц…

Да. Попала.

Теперь ввести жидкость.

Шприц, жгут на кирпичах.

«Все не то, я опять не счастлива. Я уже ввела больше… Хоть это и опасно…».

Идет как будто падая…

Она выбралась из руин и легла на землю неподалеку от здания. Трава стала яркой, очень яркой, она почти сливалась в один ярко-зеленый фон. А небо было почти белым.

Ее сердце бешено колотилось. А в голове проплывала жизнь.

Ветер успокаивал, на земле было легко и приятно, красиво пели птицы, которых она раньше не замечала, шумели кроны деревьев.

Она думала:..

Они назвали меня холодной тенью. Уже пять лет у меня нет друзей. Подумаешь, что я была скучной… молчала… черт! Они не должны были от меня отворачиваться. Папа меня всегда любил… С ним было весело… А потом…

Холодная тень…

Я не виновата, что у меня после этого началась депрессия!..

Они оставили меня одну…

А потом он… Предложил мне… Мне понравилось… Было весело и легко… А потом решилась попробовать в вену… Попала с первого раза и… Было круче…

На это уходило много денег… Но было хорошо…

Мать устала от меня, от моей депрессии… Она нашла хахаля и вышла за него замуж…

Сукин сын. Он сразу начал ко мне приставать… Падаль… Покупал шоколадки и конфеты… Но не решался… Потом начал давать деньги… И я его за это трогала… Но не более!!! Сукин сын…

Зато наркотики можно было на что-то покупать…

Меня считают больной… Я никому не нужна…

Мир — кипящая лава…

Но сейчас так хорошо…

Небо так красиво…

Так приятно…

Я раньше была дурой…

Ее слезы смешались с тушью и, оставляя черные полосы, спускались по вискам и щекам вниз.

Она вспомнила себя маленькой десятилетней девочкой.

Они были в парке развлечений. Она и ее настоящий отец.

Им было весело. Она ела много мороженного и сладкой ваты. Они катались на каруселях. Они были в комнате смеха. Они катались на колесе обозрения. Она кричала от страха, а папа кричал тоже, там было страшно и весело. Черт! Было страшно весело.

А потом на машине поехали домой.

До десяти лет у нее была веселая жизнь. Было много радостных моментов, но она их уже не помнит.

Они ехали на машине. Папа был за рулем. Она на заднем сидении играла с плюшевым жирафом, которого папа выиграл в тире специально для нее.

— Папа, поедем завтра еще раз сюда. Ну, пожалуйста…

— Ну, дочка…

— Ну, пожалуйста…

— Ну, конечно, Ирочка, — он посмотрел на дочь и широко улыбнулся.

В этот момент он выехал на встречную полосу…

— Не-ет!!! — закричала девушка, захлебываясь пеной.

Она лежала на земле, ее тело было выгнуто дугой, глаза целились в небо, но видела она лишь окровавленное тело отца, в искореженной машине.

Тело девушки обмякло.

Она лежала на земле, ее глаза целились в небо, но они уже ничего не видели. Из ее рта текла пена. Пальцы правой руки чуть дрогнули.

Губы прошептали: «Папа…».

— Как вы меня нашли? — спросил двадцатилетний парень с длинными пепельными волосами, заплетенными в косу.

— По объявлению, — ответила женщина лет тридцати.

— Но я не давал объявлений.