Александр Васильев - Наш собственный конец света

Мы снова и снова сливались в страстном поцелуе, снова и снова были едины. Наше дыхание нагревало воздух, а тела выделяли огонь. И вот, почти перед самым пиком я увидел его…

В последних лучах заходящего солнца, я сначала ясно ощутил его присутствие, а потом, на какую-то долю секунды, увидел его блаженное лицо.

С оргазмом вернулась вся моя боль, вернулась та девушка, которая полчаса назад вошла в мою квартиру. Пропала вся страсть, пропало наслаждение, пропала та, с кем я только что занимался любовью.

Девушка молча прошла в ванную. Я лег на спину, разведя руки и ноги в стороны.

«Хм, „Человек Да Винчи“, — почему-то о себе подумал я. — Как же мне больно…»

Одетая, она вскоре подошла ко мне. Я молча скосил глаза на край тумбочки, где лежали деньги. Она кивнула, взяла их, и вышла из квартиры.

«Интересно, она знает? Знает про него?»

Я повернулся набок и свернулся калачиком. Закрыл глаза. Тупая боль чуть уменьшилась.

— Теперь я понимаю ее.

«Ее глаза, ее не решительность, не смелость, отрешенность. Она не хотела этого, но только так она могла заглушить свою боль. Непонятную, тупую, убивающую. А главное, не свою, а его боль».

Мысли текли вяло, каждое слово пульсировало болью.

«Тебе не повезло. Хуже всего, что ты еще совсем молода. И он натешится с тобою вдоволь. Его боль, которую ты ощущаешь, она вечна, и только минуты страстной любви способны подарить пару часов успокоения и отрешения. Но это ненадолго. Потом ему надо будет все больше и больше, пока ты ему не надоешь. А потом он уходит, но боль остается, и от нее спасают только наркотики и больше ничего, секс здесь больше не поможет. Тебе не повезло.

Он мучил меня шесть лет, а потом он ушел. Ушел, оставив все эти мучения, которые перестали купироваться прошлыми способами.

Я смог увидеть его только через год, как у меня появились все эти симптомы. Я тогда решил, что это простая галлюцинация на фоне боли и пика оргазма. Его можно было увидеть только в лучах заходящего солнца. Я всегда старался выгадывать именно такое время для секса, я всегда хотел найти оправдание его силуэту.

А потом я вдруг осознал… Что это все он, все дело в нем. Вся моя боль, все мои болезненные позывы к уже ненужному мне сексу, от которого, и только от которого, мне становилось легче.

А потом я перестал его видеть, он ушел, оставив мне одну боль, забрав с собой формулу недолгого успокоения.

И теперь я снова его увидел, но он уже принадлежал не мне, а этой девушке».

— Интересно, а ты знаешь, что с тобой происходит. Ты знаешь о нем?

— Мне тебя жаль.

— Прости…

— Я вряд ли смогу тебе хоть чем-нибудь помочь.

— Прости…

Этой ночью я не спал. Боль, казалось, стала еще сильнее. Запитая сверху новая порция таблеток спокойно легла на дно пустого желудка, предвещая мне только язву.

Спать не хотелось. Хотелось только умереть. Не чувствовать боли, не вспоминать его, не жить. Но все же смерти я боялся больше…

— Принц…

Это слово я произнес за ночь, наверное, раз триста, пока, наконец, не забылся беспокойным сном под утро…

Выйдя от парня, девушка медленно пошла по дороге. Ее взгляд скользил по битому асфальту и носкам своих туфель. Дыхание было частым и поверхностным. Из глаз текли слезы.

— Почему я?..

— Я никому не нужна…

— Опять ты свою шарманку завела? — зло огрызнулся парень.

Парень и девушка сидели в руинах полуразвалившегося кирпичного дома, заросшего мхом и травой. Над их головами ярко светило солнце. Было жарко, дул прохладный ветер.

— Я всего лишь холодная тень…

— Заткнись, задолбала уже. И почему я терплю твои бредни о дерьмовости жизни?

— Потому что я беру для нас наркоту, сукин ты сын! — Взвизгнула девушка.

У нее были длинные темные волосы, спутанные и давно не мытые. Ее лицо выглядело осунувшимся: впалые щеки, мешки под глазами, ярко обведенными тушью. На ней была темно-синяя футболка, рваные джинсы и драные кроссовки.

Лицо парня выглядело примерно так же, за исключением туши. Его короткие волосы имели зеленоватый оттенок, да и одет он был не многим лучше.

Ей было почти шестнадцать.

Ему было почти девятнадцать.

— Я нужна только тебе и только потому, что у меня есть деньги.

— Не гамзи, у тебя есть мать и отчим.

— Матери уже давно на меня наплевать! А отчим, сука. Думаешь, откуда у меня столько денег? Этот похотливый сукин сын только и хочет, что трахнуть меня, но лезть дальше сисек пока боится.