Дарья Беляева - Долбаные города [СИ]

Лия выставила средний палец.

— Будь серьезнее, Шикарски.

— Я абсолютно серьезен. Нет никого серьезнее меня, солнышко. Если в этом продажном мире мы и можем узнать правду, то ее источником будет либо безумец, либо мертвец. Жду не дождусь, когда эту мою фразу будут ставить в статусы.

— Долго же тебе придется ждать, — сказал Рафаэль. — Нам налево.

Мы свернули и пошли по тихой улочке. Вдали, в утренней дымке, я увидел возвышающиеся, величественно аккуратные здания Йельского университета. Они хорошо смотрелись бы на макете, в жизни же казались чуточку слишком. Рафаэль шел, не смотря себе под ноги, он уткнулся взглядом в экран телефона, следил за точками и линиями в навигаторе, хотя в этом совершенно не было необходимости. Мы все волновались.

— У кого-нибудь есть идеи получше? — спросил я. — Может, спросим постового?

— Что за слово такое, постовой? — спросил Саул.

— Это значит «нет»?

Они молчали. О, как мне хотелось, чтобы у них в запасе оказалась какая-нибудь идейка, чтобы моя погоня за мертвым Калевом не была правдой.

— Давайте зайдем туда, — сказал, наконец, Эли. — Хотя бы проверим. Все равно надо с чего-то начать.

— Ага, — сказала Лия. — Поищем надпись «культистская», или вроде того.

Улица казалась совершенно бесконечной, и хотя факт наличия Йельского университета в нашем, местном, измерении до этого момента казался мне непреложным, я вдруг начал в нем сомневаться. Я курил сигарету за сигаретой, отбрасывал бычки назад, на чистый асфальт, оставляя дорожку из них. Как хлебные крошки, которые неосмотрительно кидали Гензель и Гретель, только лучше. Потому что крошки могут склевать лесные птицы, глупые детки. Впрочем, контраргумент состоял в том, что бездомные и уборщики тоже могли смести мой путь назад с лица Земли. Я размышлял об этом, пока высокие, серьезные неоготические здания не выплыли из тумана. К том времени как раз разгорелось солнце, и я понял, что сегодня будет еще один отличный день, и миру все равно, с какого рода проблемами я столкнулся. Как всегда обидно, Господь.

Студенты либо отправились получать знания, либо ожидали похмелья, так что на территории было фактически пусто, и оттого создавалось впечатление, что мы попали совсем в другое время. Все здесь дышало стариной — вонзающиеся в небо шпили зданий, серый и красный кирпич, из которого они состояли, толстенькие, уютные, как домики из рождественских шаров, строения кампусов. Отчего-то только на подходе к университетскому комплексу мне пахнуло Океаном.

— Красиво, — сказала Вирсавия. — Хотя слишком серьезно.

— По-моему отстой, — ответила Лия. — Кучка помешанных на своем члене мужиков возвела здания повыше. Тоже мне новость.

— Мне нравится твоя бескомпромиссная честность, — сказал я.

Мы попали в лабиринт прекраснейших зданий, снег укутал газоны, и оставались только тоненькие, чистые дорожки. В брошюрках-то, небось, тут все зелено, и симпатичные студентки с одинаковыми прическами (конский хвост, конечно) сидят с книжками. Зимой же и во время утреннего запустения университет был похож на скелет огромного доисторического зверя, к тому же (раздробленного!) мучительно умершего. Тут желание Рафаэля быть нашим гидом вполне пригодилось, я понятия не имел, где находится мемориальная библиотека Стерлинга. Да и с Рафаэлем было не проще. Мы кружили между впечатляющих шедевров архитектуры, один раз нам даже удалось выйти к кофейне и разжиться крепким кофе в картонных стаканчиках с логотипом университета.

— Она, блин, должна быть рядом! Это же долбаный шедевр! Какого черта они его прячут?!

— Успокойся, Макси, мы просто зашли не с той стороны, — сказал Рафаэль.

— Давай, от твоих навыков навигации зависит жизнь Леви!

— Тогда почему бы тебе самому нас не вести?

— Мы в этом не сильны. Один парень сорок лет водил свою компанию по пустыне. Моисей звали, слышал о таком?

Саул сказал:

— О, у меня в приюте был знакомый, которого так звали. Он ужасно не любил картошку.

— Что?

— Я тоже не люблю картошку.

— Саул, диалог становится бессмысленным.

— Я вообще ем только мясо, молочные продукты и яйца. Потому что я слишком люблю растения. Я — карнирианец.

Я даже замолчал и признал тем самым победу Саула в этом мире абсурда. Я думал о том, что это все-таки иронично. Если кнопки и рычаги, позволяющие совершать массовые убийства, нажимаются теперь в хорошо оборудованных кабинетах, где непременно присутствует квалифицированный психолог и годная кофе-машина, почему бы не детонировать социальные бомбы в таком комфортном и красивом месте. Отличный выбор, культисты стремного бога, вот это вкус!