Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

Умывшись, Шурик пересёк рыночную площадку и по грязному, облитому помоями переулку вышел к реке. Закурил, присел на край привязанной, покачивающейся на воде лодки. Прямо перед ним мутная река уносила свои воды под навесной мост и дальше. На противоположном берегу чернели углы покосившихся бараков. Но Шурик ничего этого не видел, углубившись в мысли о золоте. Золото! После случайно подслушанного разговора между Бортовским и Костенко оно не давало покоя. Он чётко представлял уткнувшийся носом в землю вертолёт, битком набитый слитками. Но откуда взялись слитки в начале века у бродившей по тайге банды? Реальность взяла своё – слитки не могут валяться просто так, их упаковали в мешки. Нет. Вертолёт заполнен мешками… или, скорее всего, ящиками с самородками, каждый из которых с кулак величиной. Он представил, как они будут таскать эти ящики, переправлять на пасеку. И, конечно же, Шурик как-нибудь незаметно стянет один… или два. Чего мелочиться – десять! А ещё лучше – умыкнуть целый ящик, припрятать, а потом, когда вернутся в город, съездить с друзьями на тачке и отыскать.

Ящик золота! Или даже два… Бог мой, что можно натворить с такими деньжищами! Продавать можно частями тем же чуркам, что скупают золото на каждом углу. Море денег! А если ещё выгодно вложить! Какой к чёрту DVDшный ларёк?! Сашка купит настоящую импортную акустику, микрофоны: ударники, гитары, синтезатор… Снимет помещение в клубе. Вновь соберёт ребят, и они создадут такую офигенную рок-группу! Работать придётся как проклятому – ну и пусть. Он будет писать тексты и музыку ночами, днём репетировать. Наймут толкового менеджера. Отправятся на гастроли по городам, записывая альбомы, выручая всё новые и новые «бабки». Группа «Миг». Или ещё лучше – «Миф». А вот ещё красивое слово – «Стрэйт». Или даже «Иуда-штрассе»! Почему нет? Они затмят «Зверей», Шевчука, «Снайперов» и Бутусова. Их будут показывать по телеку не реже двух раз в неделю. Заграничные круизы! Рёв фанатов! Смазливые поклонницы! И как приятно оказаться в компании Маккарти, Билли Джоэла, Стинга – никакому «Ласковому маю» такое не снилось. И, конечно же – переезд в Москву. Улучшенно-комфортные бытовые условия. Смазливые поклонницы – впрочем, это уже было. Пусть! Мало что ли смазливых поклонниц?

Мысли не успевали обмусолить одну мечту, как за ней следовала вторая, ещё более ошеломляющая. Когда совсем стемнело, Шурик спохватился и, балдея от ощущения такого внезапного восхождения на мировой музыкальный олимп, бодро зашагал по тёмному, облитому помоями и коровьим навозом переулку. У рынка бушевал гигантский костёр. Сашка тупо уставился на него – фейерверки в его фантазиях не поселялись. Тут же подскочили двое: рыжий, с надписью «Фотон–1» на футболке и смугловатый паренёк в фуфайке.

– Ты кто? А-а, из этих? – уставились на хаки. – Ну, пошли с нами.

Медленно вклиниваясь в ситуацию, оглушённый зрелищем огня и стаканом водки, на лавочке у сельмага Сашка отвечал на бесконечные расспросы: кто они? куда идут? зачем? и слышали ли о смерти Савки и Ичи Урцибашевых? почему вечером он был с автоматом, а сейчас без? что с пожаром? Шурик ожесточённо врал, приписывая себе подвиги всех Ремб, Брюс Ли и Шварцнеггеров вместе взятых. Сейчас он был готов даже выпустить очередь из автомата в темень тайги, но оружие Бортовский отобрал сразу же после автобуса и запер в кладовой у участкового.

– Так это же Шурик! – взвизгнула девчонка. Сашка с недоумением уставился на ярко-жёлтую куртку, короткую юбочку под ней, взгляд сам опустился до стройных ножек, затянутых в «сеточку». Выпил ещё и додумался посмотреть в лицо. Нет. Он её не знал.

– Шурик! Помнишь концерт в Берензасе? Мы так тащились… Ирка, это же Шурик, ну я тебе говорила?!

Подошла ещё одна тёлка с огромными голубыми глазами.

– Не помнишь? – тормошила «сеточка». – Я на первом ряду сидела. Мы во как балдели от вашей группы! И всегда за вами ездили, на все концерты. Берензас, ну?

Совхоз Берензас ассоциировался у Шурика с мелким, нудным дождём и с головной болью. После концерта они перебрали с Лёхой-бас-гитаристом. Когда это было? Два года назад. Но стало тепло, приятно от того особого чувства свершившейся справедливости – его узнали! И это первая ласточка. Скоро его будут знать все!

– Как же… как же… помню. В первом ряду сидела, – первая поклонница заслуживала награды.

Девчонка радостно заверещала и уселась к нему на колени, оставив на щеке след помады.

– Вань, дай закурить, – многочисленная шпана суетилась между костром и лавочкой.