Дэвид Шоу - Черные крылья Ктулху [Истории из вселенной Лавкрафта]

Скоро паром снимется с якоря и заскользит мимо фантастических верфей и портальных кранов, огромных хранилищ и плавучих причалов. Он медленно оставит позади эти низинные видения и войдет в холодную реальность Северного моря, где никто не услышит тихий всплеск за бортом в одинокие ночные часы.

Джонатан Томас — автор множества рассказов, опубликованных в «Fantasy and Terror», «Studies in the Fantastic» и других журналах. Его первый сборник рассказов, «Истории из большого черного дома» (Stories from the Big Black House, 1992), стал букинистической редкостью; второй сборник, «Ночной зов и другие истории» (Midnight Call and Other Stories), был опубликован в 2008 году издательством «Hippocampus Press».

Еще месяц назад Джастин полагал, что никогда не вернется сюда, но вот он здесь — тридцать лет и несколько зашедших в тупик карьер спустя — ни больше ни меньше как «почетный выпускник». Память его не подвела — комната и вправду напоминала больничную палату с выкрашенными в унылый стерильно-белый цвет, подобно множеству других галерей, стенами. Выставка фотографий Джастина «Обреченная красота: последнее слово» приехала в Провиденс на две недели, прежде чем отправиться в Бостон и Филадельфию.

Начав с простых фотографий покосившихся красных амбаров, со временем он стал снимать через поляризационный фильтр мелкозернистые, обработанные нитратом серебра изображения чарующих пейзажей, зданий и деревушек, предназначенных под снос. Его работы задели чувствительную струнку общественного сознания, принеся Джастину гранты, статьи в «Нью-Йорк таймс», интервью на Национальном общественном радио и контракты на съемку календарей. Меж тем ирония организации выставки в здании, построенном на месте прелестного особняка, явно ускользнула от профессоров, съехавшихся выпускников и студентов, благослови, Боже, их неиспорченные сердца. Если альма-матер хочет выставить его напоказ как успешного выпускника, он как-нибудь переживет поток славословий. Да, здание факультета искусств Листа за прошедшие годы совсем не изменилось, разве что призрак Говарда Филипса Лавкрафта вряд ли явится сегодня вечером.

По правде говоря, Джастин больше не бывал в здании после того случая. Он работал в кампусе ночным сторожем в счет платы за обучение и с тех пор отказывался нести вахту в этом здании, даже не скрывая почему. А что толку скрывать? Он видел то, что видел, и юношеский максимализм подсказывал ему резать правду-матку. Да, он действительно изучал биографию Лавкрафта для своей диссертации по сравнительному литературоведению, посвященной писателям-фантастам с местным колоритом, и знал, что старинный особняк Лавкрафта выдернули с корнем и перетащили вверх по холму {145} 145 …старинный особняк Лавкрафта выдернули с корнем и перетащили вверх по холму… — С 1933 г. до своей смерти в 1937-м Г. Ф. Лавкрафт жил в особняке 1825 г. постройки по адресу: Колледж-стрит, 66, занимая в нем часть второго этажа. Позднее, с расширением территории Брауновского университета, особняк был перемещен примерно на триста метров и получил адрес: Проспект-стрит, 65. , чтобы освободить место для здания Листа. Нет, он не был под кислотой, как утверждали скептики, изобретающие «разумное объяснение» любому контакту со сверхъестественным. К счастью, в те годы подозрения в употреблении наркотиков не делали человека парией, иначе вся университетская братия перессорилась бы. Довольно и того, что во всех пересказах, которые Джастин краем уха слышал на вечеринках, фигурировал ЛСД; еще неприятнее было напрямую выслушивать все ту же историю про «одного торчка» от незнакомых собеседников.

В любом случае Джастин не был под наркотиками и прекрасно запомнил, как все было. Примечательно, что призрак повел себя, в точности как ему полагалось. В полночь Джастин обходил здание дозором, облачившись в мешковатую синюю форму, и вошел в ту самую комнату, где через много лет устроили выставку его работ. Рельсовые светильники были выставлены на минимальную мощность и едва рассеивали мрак; окон в помещении не было.

Из темноты кто-то вылетел и чуть не столкнулся с Джастином, но в последний момент развернулся и быстро зашагал прочь. Джастин разинул рот и встал как вкопанный. Нарушитель еще раз подошел к нему и умчался. Со второго раза Джастин разглядел короткие волосы с пробором слева над высоким лбом, тонкие губы — рот казался маленьким при сопоставлении с внушительным подбородком — и сухопарую фигуру в костюме тридцатых годов, белой рубашке и черном галстуке. Сходство с фотографиями Лавкрафта на пожелтевшей газетной бумаге, сделанными в неформальной обстановке, было бесспорным.