Мелинда Солсбери - Что скрывает прилив [litres]

Волоча ноги по пыльной дороге, я иду к магазину Уилсон. Мой карман оттягивает револьвер. Прямо сейчас Йен Смит в кузнице отливает пули.

Я делаю долгий неровный выдох. По крайней мере, я все сделаю быстро. Это уже кое-что. Быстро и точно. Я не позволю им корчиться от боли, не позволю страдать за то, кто они такие.

От мысли, что мне придется убивать, становится не по себе. Застрелить Джеймса – то, во что превратился Джеймс, – было актом милосердия, и я ни о чем не жалею. Но теперь я в курсе, что они чувствуют боль и страдают. Теперь я знаю, что они настолько живые, что предпочтут смерть пыткам. Это все меняет, и когда я представляю, как сижу возле их дома и хладнокровно отстреливаю существ на выходе, меня тошнит. Мне кажется, я понимаю, что имел в виду Гэвин, когда говорил, что они просто пытаются выжить. Проблема в том, что ради их выживания мы все должны умереть, и наоборот. Поэтому им нельзя позволить жить. Возможно, мне придется убить всех до одного, и мне от этого мерзко.

Вот бы озеро снова наполнилось, и мне не пришлось бы этого делать. Или произошло бы очередное землетрясение.

Я останавливаюсь, сердясь на собственную глупость. Конечно, мне не обязательно сидеть и отстреливать каждого из существ. Мне просто нужно сделать так, чтобы они не могли выбраться. Нам необходимо перекрыть выход из пещеры. Запереть их внутри. Мы напишем об этом в журналах наевфуиля, предупредим людей о том, чего ожидать, если чудовищам снова удастся выбраться.

Это рискованный план, но во мне загорается надежда.

Магазин Мэгги закрыт, ставни задвинуты. Я стучусь, пока хозяйка не появляется со скалкой в руке.

При виде меня ее лицо смягчается. Она затаскивает меня в дом, а потом, к моему удивлению, обнимает.

– Слава небесам, ты цела, – причитает она. – Когда Маррен сказал, что бросил тебя там, я чуть не освежевала его заживо.

Меня передергивает от этих слов, и она замолкает. Рен, должно быть, рассказал ей, чем занимаются Джайлз и остальные. Чтобы сгладить впечатление, Мэгги тут же уводит меня за прилавок к ее личным комнатам.

– В любом случае, теперь ты в безопасности, – говорит она. – Гэвин в гостиной, а Рен моется.

– Хорошо. Через час сюда придут люди, которые помогут мне спасти Кору. Где мой отец? – интересуюсь я, желая обсудить с ним план.

– Он уже отправился к пещерам.

Мне кажется, что землетрясение уже началось и земля хочет помочь нам завалить вход в тоннели. Дом наклоняется вместе со мной, но когда Мэгги ловит меня, понимаю, что это просто подкосились ноги, и я едва не упала от головокружения.

– Что? – переспрашиваю я. У меня в ушах звенит от прилива крови. – О чем ты говоришь?

Мэгги помогает встать и смотрит на меня с беспокойством.

– Он сказал, что ты придумала план. Он пойдет первым к пещерам и выманит их.

– Нет… план был не такой, – шепчу я.

Зачем отец это делает? Я знаю зачем. По той же причине, по которой запретил мне подходить к окнам и покидать дом; по которой бродил вокруг озера по ночам; по которой никому не сказал, что существа вернулись. Из-за моей матери. Потому что несмотря ни на что он ее все еще любит. Хоть и надежды нет. Он не хочет, чтобы я ее застрелила.

Я достаю из кармана револьвер и вкладываю одну из запасных пуль в барабан. Семь патронов. Совсем немного.

Я пойду за ним, не стану ждать остальных.

– У тебя есть веревка? – интересуюсь у Мэгги.

Она возвращается в магазин, берет моток прочного каната и надевает его мне на плечо.

– И свечи. Толстые, чтобы долго горели.

– Ты собираешься сделать то, о чем я думаю? – спрашивает Мэгги.

Она уходит и возвращается с фонарем, снизу которого установлена внушительная емкость с парафином, и с коробкой спичек.

– Зависит от того, что ты думаешь, – отвечаю я, с благодарной улыбкой засовывая спички в карман и вешая фонарь на запястье.

– Альва, ты всего лишь девочка.

– Нет такого понятия, как «всего лишь девочка», Мэгги, – говорю я. – Тебе ли это не знать.

Она вздыхает, но не спорит.

– Скажи Рену… – начинаю я, но замолкаю, так как он сам появляется в дверях между магазином и домом Мэгги. Волосы у него мокрые, только что вымытые, и оттого более темные. Но они все так же падают ему на глаза, и при взгляде на это мне хочется улыбаться. Рен подходит к нам, шлепая голыми ногами по полу, и его губы складываются в ответную улыбку.

Когда он видит фонарь и веревку, лицо его тут же становится серьезным.

– Скажи Рену что?

– Помнишь, я рассказывала тебе, что озера соединились после землетрясения?