Мелинда Солсбери - Что скрывает прилив [litres]

– Па… – Я замираю в нерешительности.

Он берет камею, смотрит на нее, нежно касается большим пальцем нарисованного лица матери и снова мне улыбается.

– Знаю. Я понимаю.

Его благословение согревает меня.

– Где тебя искать, когда я тут закончу?

– Я пойду в магазин Уилсон. Никто не додумается искать меня там, и я надеюсь, что Мэгги беспристрастно выслушает меня.

Я киваю. Так и будет, я уверена.

– Я присоединюсь к тебе там.

– Будь осторожна, дочь. – Отец кладет руку мне на плечо, к счастью, на правое, и легонько сжимает его. – Ты выросла и превратилась в замечательную молодую женщину, – начинает он, но я качаю головой.

– Нет, не надо. Скажешь мне это, когда все закончится и мы окажемся дома. – Отец собирается уходить. – Ты уверен насчет лекарства? Ты уверен, что его нет?

– Прости, но нет, – качает он головой и кивком указывает на револьвер. – Если хочешь, это сделаю я.

– Нет. Уходи, пока можно. Я справлюсь.

Отец смотрит на меня слишком долго, не внемлет моей внутренней мольбе и не делает вид, что все будет хорошо. А потом уходит.

Я какое-то время прислушиваюсь, а потом выглядываю в окно и вижу, как женщины бросаются в разные стороны словно курицы, кидаются в объятия соседок от возмущения и страха, а отец снует между ними как лис, прокладывая себе путь.

Я же разворачиваюсь и бегу, перепрыгивая через ступени. Подо мной скрипит пол. Когда я оказываюсь на вершине лестницы, дверь на первый этаж открывается. Кто-то идет проверить, что происходит на улице. Вместе с ним из-за двери вырывается облако дыма, скрывая его и меня на пару секунд. Этого времени мне достаточно, чтобы прошмыгнуть к камерам.

Я крепко держу револьвер в правой руке.

Все окна плотно закрыты, отчего воздух в помещении кажется тяжелым и дурно пахнет мясом и потом. Единственным источником света служат закрепленные на стенах свечи и самодельная жаровня, которую организовали в одном из ведер. Дерево в ней раскаляется докрасна, а металлические прутья добела. Я останавливаюсь на пару секунд и успеваю заметить, в какой из камер находится оланфуиль ; отвращение на лице Рена, отошедшего как можно дальше от происходящего; нарастающую ярость на лице Джайлза, когда он понимает, кто пришел и что я собираюсь сделать. Я даже успеваю заглянуть в глаза оланфуилю – в прошлом Джеймсу. Его кожа лоскутами свисает с тела, на котором бесчисленное количество бескровных ран, куски плоти болтаются, почерневшие в тех местах, куда прикладывали раскаленный металл. Да, теперь мне понятно, кто тут монстры. Гэвин был прав. Потом я спишу это на сентиментальность, но сейчас мне кажется, что существо просит пощады, в его глазах застыла безмолвная мольба. Оно все еще похоже на человека. Однако его выдают зубы и тот факт, что после всех этих пыток оно все еще стоит на ногах.

Оно с трудом делает шаг мне навстречу и впервые за все проведенное здесь время замолкает. И пока Джайлз требует, чтобы я остановилась, я нажимаю на спусковой крючок, и серебряная пуля летит прямо в грудь оланфуиля .

Оно умирает молча, падает на пол как марионетка, которой подрезали веревочки.

Я разворачиваюсь и снова взвожу курок. Слышно, как щелкает барабан. А я навожу револьвер на Джайлза.

– Я бы не советовала, – предупреждаю я, когда он дергается, чтобы схватить меня.

Присутствующие в комнате мужчины наблюдают за происходящим, и я с облегчением замечаю, что ни у кого из них нет оружия. Наверное, стоило подумать об этом раньше.

Я перевожу взгляд с одного на другого, задерживаясь на Йене Смите.

– Я полагаю, что вы привели сюда… – Джеймса? Это существо? – чтобы понять, как убить его, – говорю я. – Итак, теперь вы знаете. Обычными пулями ничего не добиться, но серебряные сработают. – Я достаю патрон из кармана и показываю кузнецу. – Собери все серебро в деревне: подсвечники, тарелки, ложки и украшения. Сними с дверей подковы. Расплавь их и отлей столько пуль, чтобы можно было зарядить все имеющиеся у нас ружья и пистолеты. Они понадобятся нам сегодня ночью, чтобы защищать деревню. Работать нужно быстро. Вперед. Прямо сейчас.

Нужно отдать Йену должное, он без лишних вопросов уходит, склонив голову. Он двигается так быстро, что становится понятно: испытывает облегчение.

Я оглядываю оставшихся. Диззи Кэмпбелл, Ангус Митчелл, Уоллес Тэлбот из таверны. Все выглядят виноватыми, стоят, опустив подбородки, сгорбив плечи, не смотрят ни мне, ни друг другу в глаза. Дым выходит через открытую дверь, и становится виден лежащий на полу труп существа. Тело семнадцатилетнего мальчика, в котором угас огонь. Коллективное безумие, овладевшее присутствующими, рассеялось.